Убей страх: Марафонец

Сказал тираду и понял: пустое содрогание воздуха.

Так и вышло.

— Жаль, — протянул слово Свен.

Поднялся, резко вышел, оставив Чернова с Кармелем под охраной десятка молодцов в рогатых касках.

— Что-то очень неприятное должно случиться, — пробормотал Кармель.

— Откуда ты знаешь? — спросил Чернов.

— Так написано…

— Где написано?..

— Разговоры прекратить! — рыкнул один из охранников.

— Это ещё почему? — Чернов встал и бессмысленно нагло подошёл вплотную к викингу.

Что-то многовато бессмысленных поступков делал он в этом Сдвиге, где существовало такое простое, такое до омерзения логичное, такое чёрно-белое ПВ.

— Приказ. — Викинг был лаконичен.

— А ты знаешь, где я видел твой приказ? — Бессмысленность так бессмысленность: ярость попёрла наружу, не сдерживаемая никаким здравым смыслом. — В гробу, вот где! В добротном цинковом гробу, понял? Хочу и буду разговаривать, а ты, башка рогатая, не лезь…

Куда не следует лезть рогатой башке, Чернов не придумал. А если бы и придумал, то сообщить не успел бы. Викинг сделал резкий выпад вперёд и молниеносно провёл удар Чернову в челюсть. Чернов повалился на деревянный стол, затем на пол, мощно треснулся затылком — до темноты в глазах, и параллельно всему происходящему ещё успел пожалеть о своей неумеренной и неуместной наглости.

— Что здесь происходит?

Чернов открыл глаза и увидел прямо перед собой сапоги вернувшегося Свена.

— На минуту нельзя оставить! Викинг, за что ты ударил задержанного?

— Он хотел напасть…

Чернов сел на полу и засмеялся.

— О, Сущий! Если так будет продолжаться, то вся рогатая скандинавская армия скоро будет трепетать при упоминании некоего Бегуна, который только и делает, что нападает на храбрых викингов!

— Хватит болтать. — Свен легонько пнул сидящего на полу Чернова. — Вставай, выходи, там для тебя кое-что интересное приготовлено. И этого, — он показал на Кармеля, — тоже выводите. Да и вообще — сгоните на площадь жителей, всех — от стариков до детей: пусть посмотрят!

Всех не всех, а человек двести на площадь согнали. Окружённые цепью рогатых бойцов, женщины, дети и откровенно подавленные собственным бессилием вефильцы-мужчины смотрели, как к семи столбам, врытым в землю, привязывали семерых человек. Вывели Чернова и Кармеля, поставили перед столбами. Народ встретил своего Бегуна сдержанным гулом. Что было в этом гуле? Удивление: Бегун схвачен, Бегун слаб… Надежда: Бегун опять с ними, Бегун найдёт Путь… Чернов не умел читать взгляды и слышать что-то, скрытое в гуле толпы.

— Эти семеро, — показал на привязанных Свен, — были пойманы нами в горах. Почти сразу после тебя, Бегун. Тоже смотрели, вынюхивали. Один даже ранил нашего солдата палкой. Говорить они отказываются, наверно — немые. Что ж, и немой должен нести наказание. Оно им всем предстоит: за шпионаж и несговорчивость. Мы сейчас с тобой поиграем, Бегун. Правила игры просты: каждым своим правдивым словом ты сможешь уменьшить их страдания. Скажешь всю правду сразу — они отделаются легко. Будешь темнить и увиливать — твои товарищи испытают ужасную боль. Невыносимую. Понял?

— Понять-то я понял, — тихо ответил Чернов, — но отказаться ведь я всё равно не могу?

— Можешь. Тогда это будет означать мгновенную смерть этих людей на глазах у толпы. Из которой мы потом возьмём ещё семерых… И я не могу гарантировать, что это не будут дети или женщины. И попытаемся поиграть снова. Всё просто, Бегун, мы — солдаты, нам рассуждать о сострадании запрещено уставом.

К привязанным мужчинам подошли викинги — тоже семеро. У каждого в руках по плётке.

— Чего ты хочешь, Свен? — Чернов спросил почти шёпотом.

— Одного, Бегун. Доступно и быстро объясни всё, что касается появления чужаков на территории Скандинавской Империи. И если твоё появление я могу, в принципе, понять сам: ты — явный римлянин, хотя и хорошо маскируешься, — то про город изволь рассказать. Твой рассказ должен быть правдивым и подробным. Начали…

— Подожди, — притормозил его Чернов. — Ты — солдат, да, но где твоя военная логика? Я — римлянин, пусть так, но какое отношение я имею тогда к этим крестьянам?

Свен засмеялся.

— Позаботься о собственной логике, римлянин, она у тебя хромает. Ты же только что говорил с их вожаком на его языке. Они знают тебя, это и слепому видно. И потом, город и ты возникли одновременно. Моя логика утверждает: вы едины в своей угрозе нам. Так что говори, время пошло. Бегун. Как это по-римски? Cursoris, так?..

Он кивнул семерым с плётками. Те кивнули в ответ и приготовились — бить.

Чернов растерялся. Нет — потерялся. Он даже предположить не мог, что сейчас следует делать. Начать старую и правдивую историю о Пути? Забьют семерых бедняг насмерть. Соврать про хитроумный заговор Рима? Тогда, не исключено, начнётся война двух Империй — викинги не упустят шанса погрызться за мировое господство с соседями по Великой Границе. Может, это и есть — правильный выбор: начать войну своим появлением в этом ПВ, сломать равновесие, изменить их историю или, наоборот, исправить её новой войной?..