Читаем Убей страх: Марафонец полностью

«Трудно излагаешь, — сказал Чернов, пытаясь запихнуть услышанное в более простую форму. — Ты у себя на Орте, случайно, не учёным был?»

«Почему был? Я и есть учёный. — Добавил скромно: — не просто рядовой силенциат, но лидер межконтинентального сообщества учёных… Специализируюсь в разработке проблем пространственно-временного континуума. Моё имя — Раванг».

«А как Зрячим стал?»

«А как ты стал Бегуном?»

«Убедил, — согласился Чернов. — А ты какой Зрячий? Который знает и помнит? Или который помнит и видит?» — Он, как оказалось, подзабыл список специализаций Зрячих.

«Я Зрячий, который видит и соображает, в отличие от некоторых, — неожиданно зло сообщил Зрячий-Раванг. — Куда тебя понесло, Бегун? Умерь дурацкое любопытство. Твой город гибнет внизу…»

И мгновенно глаз — или всё-таки взгляд? — понёсся вниз, вниз, прорывая плотное на взгляд, но абсолютно не ощутимое Черновым тело «супервихря», лишь мелькали какие-то линии, сполохи, светящиеся точки, почему-то вдруг пятна цвета посреди черноты, сгустки абсолютно непробиваемой тьмы и вполне прозрачные куски, сквозь которые видно было землю. И на этой земле Чернов увидел Вефиль.

Они с напарником… Нет, всё же точнее было употреблять термин «взгляд», даже — по привычке уже! — Взгляд с прописной буквы, поскольку Он вобрал в себя и всего целиком Чернова и всего Зрячего-Раванга и в то же время не был не чем иным, как Взглядом — вне плоти, вне материи. Впрочем, наличествовал ещё и корпоративный Разум, неотделимый от Взгляда. Поэтому стоило начать мысль ещё раз.

Итак, Разумный Взгляд (или Взгляд Разума…) пробился почти к самой земле и поплыл над городом. И в сердце Чернова, которое в данный момент у него отсутствовало, тем не менее внезапно возникла отвратительно реальная резкая боль, как болит у раненого бойца ампутированная полевым хирургом нога. В Вефиле творилось нечто страшное. Если в воздухе царил Супервихрь, то на улицах города хозяйничали именно смерчи, даже, точнее, смерчики, похожие на вертикально вытянутые волчки. Своими «ножками» они буквально мчались по земле, сметая всё встреченное на пути — забытую жителями утварь, неубранные орудия крестьянского труда, деревца (и без того, как помним, хилые), даже тяжёлые камни, обозначающие повороты улочек. Смерчи перескакивали через каменные ограды дворов, а иной раз и проламывали их, хозяйничали во дворах, вторгались в колодцы и высасывали воду, высушивали колодцы… Хорошо, что никого из жителей не было на улицах и во дворах! Чернов-глаз очень надеялся, что все они успели до вторжения смерчей укрыться в подвалах под домами, куда — опять надеялся он! — смерчам не добраться. Да и чёрт с ними, с оградами и деревьями: построят новые, посадят свежие, коли доберутся до удобного для жизни ПВ! Но вот вода… Сколько им суждено пребывать в этой инфернальной пустыне?..

«Ты знаешь ответ, Зрячий?»

«Сущий знает».

«А как бы спросить Его?»

«А так и спроси…»

«И Он ответит?»

«Заодно и на этот вопрос получим ответ. На этот — несомненно…»

И тут Чернов (или всё-таки Взгляд? Нет, конечно же — Чернов!) абсолютно всерьёз задал вопрос Сущему, отсылая его неведомо куда — в недалёкие райские кущи или за пределы бесконечной Вселенной: «Ответь мне, Сущий, почему мой Путь обязательно должен сопровождаться несчастьями, смертями, горем? И чем дальше, тем страшнее… А ведь это — Путь к дому, к колыбели народа Гананского. Почему Путь к дому не может быть пусть нелёгким, но счастливым? Ведь это Твоя идея: вернуть гананцев домой…»

Смерчи по-прежнему резвились внизу, выжигая почву, роя глубокие траншеи вдоль улиц. Но далеко-далеко за городом из сплошной черноты вдруг вынырнул горизонт — немножко голубого сверху и немножко жёлтого снизу, и было заметно Взгляду, что голубое и жёлтое медленно-медленно, но увеличивается. Иными словами, «бабочка» собиралась либо улететь в иные края, либо закуклиться и спрятаться куда-то, куда прячутся куколки, — до нового супервихря.

«Это знак, что меня услыхали?» — с надеждой спросил Чернов.

«Можно считать и так, — согласился Раванг, — но есть здравое сомнение: „после этого“ не значит „вследствие этого“. Любой вихрь, даже суперпресупер, имеет финал. Так случилось, что он совпал с твоим вопросом… Но не расстраивайся. Бегун: Сущий не ответил — я отвечу. Я знаю ответ».

«Значит, ты — Зрячий, который знает… и что ещё?»

«Какая тебе разница? Я — учёный, это я должен, по идее, любить законченные формулы. А ты — Бегун… У моего народа есть поговорка: много знаешь — плохо спишь. Она же — в Книге Пути: о многих знаниях и многих печалях… Тебе мало печалей, Бегун? Ты слишком хорошо спишь?..»

Перейти на страницу:

Похожие книги