Убей или умри!

Вид у него в этот момент был самый что ни на есть мирный. В руках столовский подносик с едой. На нем аккуратно расставлены тарелки с котлетками, салатиками, хлебом, бутылка с какой–то газировкой.

— Да, он попутал что–то, — мяукнула Юмми, — я его не знаю.

Пока Симба хлопал глазами, один из шестёрок Ланса поддел его под локоть и опрокинул стакан с компотом прямо на модную жёлтую куртку.

— Нищеброд, ты, кажется, испачкался. Иди, простирнись, — процедил придурок с модной розовой чёлкой.

Вся компания заржала. Захихикала и Юмми. Последним засмеялся Ланс. Вежливо так, аристократично. Словно отдавая должное хорошей шутке.

«Это провокация, идиот!» В мозгу словно вспыхнула красная лампочка. Нельзя поддаваться на провокации. Но я снова не успел.

Симба взревел раненым медведем и впечатал ладонь прямо в поднос у Ланса в руках. Как фейерверк в замедленной съёмке, во все стороны полетели мисочки, тарелочки и их содержимое. «Розовой чёлке» достался винегрет. Разматывая в воздухе пенный хвост, шипучка прилетела к Юмми. А на самого Ланса опрокинулась тарелка с супом. Что–то густое и жирное, солянка, наверное, или щи.

— Порву тебя, сука! — шестёрка попытался толкнуть Симбу, но проще было сдвинуть с места скалу. Пронзительно завизжала Юмми. «Охрана, охрана!» — завопили со всех сторон.

Оперативно прибежавшие секъюрити встали между нами, показывая, что готовы разнимать, если надо бить морды. Почти сразу появился главный. Я опознал его по заметному пузу и наглому взгляду. Долго разбираться он не стал.

— Вы двое на выход!

— Все нормально, инцидент исчерпан. — я поднял вверх ладони, демонстрируя дружелюбие. — Мы результатов ждём.

— Самый борзый, да? — прищурился пузатый. — Я тебе скажу результаты, вы оба вылетаете!

— Результаты будут только через полчаса, — не сдавался я.

— Умничать вздумал? — взбесился главный. — Уберите отсюда эту грязь!

Он развернулся и пошёл к выходу. На Симбе повисло двое охранников. Он попытался раскидать их, его взяли на болевой, повели. Я не стал корчить из себя героя. Этот бой не только бессмысленный, но и бесполезный. Но облегчать задачу тоже не стал. Когда секъюрити подхватили меня под руки, я полностью расслабился, и повис мешком.

Если кто–то хоть однажды в жизни тащил на себе пьяного, знает, насколько это тяжело и неудобно. Бычары волокли меня, сгребая столовскую мебель и матерясь под нос. Не знаю, на что я рассчитывал: на чудо, или просто в ход пошло врождённое упрямство.

На нас глазели, обсуждали, снимали на мобильники. Не удивлюсь, если сегодня увижу себя на ютуб. Офисные сучки ахали, прикрывая рты ладошками. Видимо, в своей жизни им не приходилось видеть такого безобразия.

Нас выволокли в вестибюль, потащили ко входу. Симба ещё пытался как–то спорить и возмущаться, а я с холодной отчётливостью понимал, что ещё минута и все моё виртуальное приключение закончится.

— Это куда вы их тащите?

Вопрос прозвучал с таким неуместным в этой ситуации весёлым любопытством, что даже охранники остановились.

Невысокий мужчина в идеально начищенных туфлях, отутюженных брюках и рубашке поло с интересом наблюдал за происходящим. Крохотный крокодильчик Лакоста был единственным светлым пятнышком на его абсолютно чёрном одеянии.

Сначала он даже показался мне стариком. Его волосы, подстриженные в короткий армейский ёжик, были абсолютно седыми, а глубокие морщины покрывали лицо, словно печёное яблоко. Но какая–то мальчишеская непоседливость в позе и хитрые голубые глаза не позволяли сделать такой вывод. Он раскачивался с пятки на носок, смешно надувал щеки и вообще вёл себя абсолютно несерьёзно.

— Куда тащите, говорю? — седой по–простецки вскинул брови, подчёркивая своё удивление. Я столкнулся с ним взглядом, и вдруг, неожиданно, он мне подмигнул, так, словно сейчас творится нечто очень забавное.

— Не ваше дело, — вышел вперёд пузан.

Седой надул щеки в глубокой задумчивости, и скосил глаза, пытаюсь увидеть кончик собственного носа.

— А разве результаты уже объявили? — наконец спросил он.

— Для этих двоих я сам их объявил, — ответил пузатый.

— Правда, а почему? — не унимался, седой.

— Потому что я так могу, — взбесившись, проорал пузан, брызгая слюной.

Дальше все произошло очень быстро. Седой кивнул, словно именно такого ответа он и ожидал, и каким–то стремительным движением оказался рядом с главным охранником. Он поднял руку, сложил вместе указательный и средний пальцы и ткнул ими легонько пузана прямо в лоб.

Меня накрыла какая–то глубокая нереальность всего происходящего. Словно седой прямо сейчас порвал шаблон у всех присутствующих.

— Что вы делаете?! — охренел, пузан.

Да не только он, все охренели.

— То, что могу, — веселился седой. — Я ведь могу, правда! А ещё вот так могу! — он дёрнул охранника за кончик носа.

— Ай!!! — тот звонко по–поросячьи взвизгнул, — Да я тебя!

— Что ты меня? — вкрадчиво поинтересовался седой, и коротко и хлестко врезал пузатому в нос, и тут же отпрыгнул в сторону, чтобы не забрызгаться кровью.