Убей-городок

Цыганский поселок держался долго. Окончательно его снесли уже в двадцать первом веке, а теперь на этом месте расположился шикарный микрорайон с домами-высотками – этакий Череповец-Сити. Дома, разумеется, пониже, чем в Москве, но все равно впечатляет. И стоимость квартир в этих новостройках тоже.

Паром пришлось немного подождать. Вот с ним не было никаких чудес. Я помнил его именно таким – баржей с палубными надстройками в виде большой и толстой буквы «П» и торцевыми щитами-съездами (моряки, конечно, высмеяли бы меня и снисходительно поправили: носовым и кормовым съездами). На верхней перекладине буквы «П» размещалось название – СП-13. Самоходный паром, расшифровал я, не мудрствуя лукаво.

Он уже подходил к нашему берегу, но потребовалось некоторое время на выезд немногочисленных автомобилей. Пока я думал, платить за перевоз или нет, руки сами сделали свое дело – вытащили корочки. Тетка с кондукторской сумочкой равнодушно кивнула: проходи. А я вспомнил, что в те времена по удостоверению можно было проехать полстраны, если с умом.

Мне так далеко было не надо, я всего лишь отправлялся туда, где у нас улица Матуринская, заполненная коттеджами, а пока деревня Матурино, со всеми реалиями колхозного быта – деревянными домиками, коровами, пасущимися на бережку, и курами, азартно копающимися в навозных кучах. Во мне тут же проснулся деревенский житель. А почему кучи валяются прямо на улицах? Их что, весной на грядки сложно было стаскать?

Погода стала портиться, появился ветерок, который особенно чувствовался на реке, и было достаточно прохладно. Мысленно похвалил себя, что захватил курточку. Похожа она была на пиджак, у которого немножко отрезали снизу и вместо этого сделали опушку. Не очень удобная, задница открыта, но все так носят. Видимо, у нас в СССР в то время не было не только секса (да-да, знаю, что фраза звучала по-иному, но это уже устойчивый штамп), но и моды. Сшито это чудо дизайна было, видимо, на фабрике «Большевичка», а может, и в местном ателье, я уже и не помнил этого.

Но я решил свое путешествие не отменять. Да и куда его отменять, если баржа форсирует Шексну?

Путь мой, по моим представлениям, был направлен в сторону будущего аквапарка, который, как я полагал, находился примерно в паре километров от моста к югу и немножко к востоку. Я понимал, конечно, что действительность сильно отличается от того, как мне представляется эта территория, но не ожидал, что настолько. Меня встретила деревня. И становилось все меньше и меньше надежды рассчитывать на какой-то знак, сигнал по мере моего блуждания по этой территории. Деревня – она и есть деревня.

Сколько помню, слева от причала, если смотреть с реки, должна быть усадьба Гальских. В моем времени – шикарный двухэтажный дом, с колоннами, балконами и прочими атрибутами провинциального классицизма. У нас она считается жемчужиной, наравне с домом-музеем Верещагиных и храмом Воскресения Христова. Так, а где усадьба-то?

Неужели вот этот зачуханный двухэтажный дом, лишенный всякого намека на изящество, и есть наша «знаменитость»? А куда девались колонны? Нет запоминающихся резных балконов. Где эта штука, которая сверху? Как ее правильно – фронтон? Нет, фронтон у обычных домов, а это портик. Пожалуй, это и есть старинный дом, потому что вокруг либо сараи, либо амбары. М-да, никогда не задумывался, сколько пришлось потрудиться реставраторам, чтобы превратить халупу если не в дворец, то в красивый особняк.

Я уже вдоволь находился по разным деревенским улочкам, намочил брюки в сырой траве и, честно сказать, устал. Когда я третий, наверное, раз прошел по одной и той же улице, какая-то сердобольная старушка у калитки одного из домов спросила:

– Ищешь кого, милок, али заблудился?

Вот сейчас я ей отвечу, что ищу то, чего нет и нескоро будет. А дальше? Поэтому вместо ответа я сделал замысловатый жест рукой, который можно было расценить как угодно, и поспешно ретировался. Не заблудиться окончательно мне помогал только торчащий в небе пилон моста.

Я плутал по этим территориям, совершенно для меня непонятным и даже загадочным. Было такое ощущение, что я здесь впервые. Оно, может, так и было. Вспомнилось японское стихотворение, когда-то прочитанное у Стругацких, кажется, в «Миллиарде лет до конца света». За точность не ручаюсь, но как-то так:

Сказали мне однажды, что эта дорога
ведет к океану смерти.
И я с полпути повернул обратно.
С тех пор все тянутся передо мной
глухие окольные тропы.

Меня очень мотивировал в жизни этот стих. «Не бросай начатого! Не отступай! Не дрейфь!» – требовал он. А потом оказалось, что его написала слабая женщина. Но если так считала женщина, то мне совсем стыдно отступать или менять планы в самый последний момент.