У зоны свои законы

– Уходи сейчас же. – Он нервничал, Тютин мог заметить, что девица под кайфом, поэтому спешил выпроводить ее из машины, не дав как следует одеться. И только когда она вылезла и, пошатываясь, пошла к переходу, он немного успокоился.

«Пронесло, кажись, с этой малолеткой! Вот мент, собака! Не дал девчонку оттрахать!» – Цыган с сожалением посмотрел в сторону, куда пошла девица.

Тютин сел на переднее сиденье, закрыл дверь, чтобы с улицы не могли слышать их разговор.

– Надеюсь, ты рад нашей встрече?

– О-о, конечно. Что за вопрос, – слукавил Цыган, обнажив золотые коронки.

Тютин решил подыграть Цыгану:

– И я рад. Дай, думаю, навещу старого приятеля. Посмотрю, чем он молодежь тычкает.

При этих словах бывшего полковника Цыган насторожился, хотя всячески старался казаться приветливым. Черт знает, что у этого мента на уме. А мент, он хоть и бывший, а все равно – мент. И, желая понравиться Тютину, он предложил пачку дорогих сигарет. Тютин вежливо поблагодарил и отказался, достав пачку «Явы».

– Я как-то больше к нашим, отечественным, привык.

Цыган закурил американские, наполнив салон машины ароматом табака высшего качества, как бы давая понять: ты, мент, куришь едва ли не махру, а я, бывший фарцовщик, вон какие. Он посмеивался, явно ехидничая над Тютиным. Но очень скоро выражение его лица изменилось: сначала оно вытянулось, сделалось предельно удивленным и вдруг стало таким плаксиво-жалостливым, что Тютин не выдержал:

– Уж не собираешься ли ты, дорогой друг, слезами обмочить себе рубашку?

В цыганских глазах появилась тоска. Он смотрел, как Тютин потянулся и достал с заднего сиденья пакет, в котором лежали расфасованный на порции наркотик и коробка с одноразовыми шприцами.

– Значит, наркотой торгуешь. Не боишься?

Цыган натянуто улыбнулся.

– Так, подрабатываю на жизнь. Сами знаете, как сейчас туго. Приходится крутиться. А бояться мне некого. Здесь моя территория. – Цыган ждал, когда наконец Тютин скажет, зачем пришел сюда. Но в душе успокоился – если бывший полковник знает про наркоту и не вызывает опергруппу, значит, предложит сделку. А к ней Цыган всегда готов. И он решил опередить мента:

– Я понимаю, вы здесь не просто так.

– Какой ты догадливый. Стал бы я просто так тратить здесь время.

Цыганом овладело любопытство. Деньги лежали в барсетке, он взял ее в руки, но раскрыть не успел. Тютин остановил его:

– Не то, что ты думаешь.

Лицо Цыгана опять вытянулось от удивления.

– А что же? Что вам от меня нужно? Неужели девочку? – с сомнением спросил он.

Не отвечая, Тютин заглянул в один из пакетиков, достал немного порошка и попробовал на язык.

– Подделкой дураков малолетних травишь?

Цыган воспротивился такому обвинению.

– Обижаете, гражданин полковник! Высший сорт!

Но Тютин стоял на своем.

– Да факт, подделка!

Решив не раздражать мента, Цыган промолчал, печально вздохнул и уставился в лобовое стекло на снующих по улице людей, в душе проклиная Тютина.

– Ладно. Сейчас не об этом.

Лицо Цыгана просветлело. Он льстиво улыбнулся.

– А о чем? Вы только скажите.

– Я знаю, у тебя есть еще одна слабость. Смекаешь, что я имею в виду?

Цыган, не понимая, удивленно хлопал глазами.

– Я об оружии говорю. Сделай мне «макаров». Ну и патронов коробок пять.

Цыган округлил глаза, но ничего не сказал.

– Не сделаешь, – продолжил Тютин, – я тебе устрою массу неприятностей. Веришь?

– Верю, – подавленно ответил Цыган, опять уставившись в окно.

Тютин самодовольно кивнул.

– Ну, все. Я пошел. Завтра на этом месте. Примерно в это же время. Опоздаю, подождешь. А пакет с «дурью», – он показал пакет Цыгану, словно предлагал поглядеть в последний раз, – я пока заберу с собой.

Уже когда Тютин вылезал из машины, Цыган язвительно спросил:

– Зачем вам так много патронов? Уж не на охоту ли собрались, господин полковник?

– На охоту, на голубей. Вон их сколько развелось. Кто больше настреляет, Лужков премию пообещал дать. Говорят, голуби все памятники обгадили. Как думаешь?

Цыган засмеялся. Тютину он не поверил, хотя что-то слышал и про голубей, и про памятники.

– Не знаю, – сказал он, льстиво улыбаясь. – У меня пока нет памятника.

Свою машину Тютин оставил возле дома и теперь шел пешком. «Оружие у меня будет, – размышлял он. – Цыган не подведет. Он человек исполнительный. И можно будет их отстреливать… Бандюков». Но эта мысль не радовала его. Он, человек, который всю жизнь ловил бандитов и убийц, теперь должен сам стать одним из них.

Он вглядывался в лица людей и не мог избавиться от навязчивой мысли. А что, если убийца его дочери, зятя и Татьяны совсем рядом, идет за ним следом и посмеивается, будучи уверенным, что Тютин ничего ему не может сделать, потому что не знает его. Зато тот прекрасно осведомлен о бывшем полковнике.

Тютин инстинктивно огляделся, но очень скоро понял всю бессмысленность своих подозрений. Ну разве, не зная в лицо убийцу, возможно вычислить его в огромной толпе? Никакая интуиция здесь не помощник. Это только в книжках все легко, а в жизни по-другому.