Читаем У зла нет власти полностью

Принц-деспот ласково улыбнулся. Нож плотнее прижался к шее Гарольда:

– Девочка не допустит, чтобы из-за нее погиб старый друг. Она бросит посох… никто не собирается ее обижать. Девочка не имеет цены, ведь ее жизнь – пропуск в ее мир…

– Жизнь Гарольда – тоже пропуск, – сказала я, не опуская своего оружия. – Я не могу пройти в мой мир одна. Если он умрет – все останутся здесь.

– Девочка лукавит, – принц-деспот смотрел ясно и прямо. – Есть еще один маг, умеющий ходить между мирами… Это некромант из замка над озером. Некроманты – практичные люди. Он мне поможет.

Я с трудом удержалась, чтобы не посмотреть на черную птицу. Та сидела неподвижно, как чучело.

– На месте некроманта я бы не верила вашим обещаниям. Вы пообещаете сохранить жизнь Гарольду, а как только я брошу посох – убьете его.

– Почему? – очень натурально удивился принц-деспот.

Его взгляд лишал меня воли. Он был очень, очень жестокий человек и совершенно бессовестный. И тем он был силен. Я чувствовала, как уходит из меня смелость, как остывает в животе огненный клубок.

– Убей его! – резко сказал Гарольд, в его голос на минуту вернулась прежняя сила. Принц-деспот, не меняя выражения лица, легонько хлопнул его по окровавленному, рассеченному плечу. Гарольд зарычал от боли, его лицо сделалось совсем белым.

– Не трогай его, сволочь! – рявкнула я.

– У девочки прорезался голосок, – заметил деспот рассеянно. – Брось посох, сопля, или мои люди превратят тебя в ежика! С каким прекрасным хрустом арбалетный болт втыкается в позвоночник…

Новый приступ страха. Я едва сдержала дрожь в коленях. Птица, на которую я раз или два решилась покоситься, вдруг сорвалась с подоконника и пропала. Я неожиданно почувствовала себя брошенной, совсем одинокой, и огромное усилие понадобилось, чтобы собраться с мужеством.

– Если меня убьют – ты сам сдохнешь здесь. Время в моем мире остановится. Путь к спасению будет отрезан.

Показалось мне или нет, но по спокойному лицу принца-деспота впервые пробежало что-то вроде злости.

– Не огорчай меня, девочка. Твою жизнь сохранят – но ты много раз пожалеешь об этом. Брось посох! Ну!

Его приказ хлестанул, как мокрая веревка. Я невольно пригнулась, но посоха не выпустила, и навершие смотрело принцу-деспоту в лицо.

– Жаль, – сказал он после короткой паузы. А потом взял Гарольда за бороду и резко задрал его подбородок вверх…

Я закричала. В ту же секунду в комнату влетела черная птица, душераздирающе каркнула, разинув клюв, развернув огромные крылья; нож резанул Гарольда по горлу, молния вырвалась из навершия моего посоха и отшвырнула принца-деспота к стене, птица кинулась на арбалетчиков, и они, не удержавшись, дали залп.

Пара тяжелых болтов просвистела над моей головой. Один воткнулся в спинку кресла Гарольда. Еще три навылет проткнули птицу, и она рухнула посреди комнаты в вихре черных рассыпавшихся перьев.

На шум из коридора явились мечники принца-деспота – целая рать. Молнии из моего посоха кого-то сбили с ног, кого-то напугали, заставили нападавших попятиться из комнаты – но этим бойцам уже случалось побеждать магов. Арбалетчики в задних рядах перезаряжали оружие, мечники их прикрывали; вспомнив былые дни, я стукнула посохом об пол, как Дед Мороз на елке.

Стены вокруг затрещали. Замок пошатнулся. Каменная кладка над дверью покосилась и обрушилась, забаррикадировав дверь и, кажется, кого-то придавив. Я осталась одна в комнате, не считая принца-деспота, Гарольда и истыканной болтами птицы.

Я кинулась к Гарольду.

Вдоль его горла шел длинный порез; глотая слезы, я прижала к нему навершие посоха. Крепко зажмурилась; ни о чем не думая, вспоминала уроки анатомии, которые давал мне Оберон, книги по медицине, которые я брала в библиотеке и читала после уроков… Наверное, рука принца-деспота дрогнула в последний момент, когда он увидел птицу. А может быть, мой удар немного опередил время, пробившись на полсекунды в прошлое и отбросив убийцу прежде, чем рана Гарольда сделалась смертельной. Мой друг был жив – и мог выжить, если, конечно, я помогу ему, а принц-деспот не сможет помешать…

Я заставляла волоконца тянуться друг к другу, срастаться, я заставляла кровь сворачиваться, я восстанавливала рассеченный хрящ. Гарольд дышал – прерывисто, слабо, но он дышал; принц-деспот, наоборот, лежал без движения.

Я бросилась к черной птице.

Она лежала, растопырив крылья, глядя на меня мутным глазом. Длинные когтистые пальцы скрючились. Три арбалетных болта прошили ее навылет. Легкое тело было разорвано в клочья.

– Макс, – у меня потемнело перед глазами. – Нет… Макс!

Не веря себе, я водила рукой, бормоча: «Оживи! Оживи!» Птица не отзывалась; я гладила когда-то блестящие перья и рыдала в голос. Навершие посоха ничем не могло помочь – крылья птицы однажды конвульсивно дернулись и обмякли.

– Макс! – Я ничего не видела от слез. – Макс, Макс!

– Чего тебе?

Вскрикнув, я отшатнулась.

Максимилиан сидел на подоконнике верхом, свесив одну ногу в комнату, а другую – наружу. На лице у него было написано крайнее удовольствие.

– Как?! – прошептала я.

Он ухмыльнулся с видом превосходства:

Перейти на страницу:

Похожие книги