У убийц блестят глаза

– Нет, так же. Если бы какие-то нехорошие парни захотели меня убить, они послали бы стрелка получше. Во всяком случае человека, не теряющего хладнокровие и не подставляющего голову под выстрел, после того как промахнулся. Я ведь был беззащитен – лежал на земле, крича, чтобы он прекратил стрелять, явно ни о чем не подозревая. Ему оставалось только, разумеется, если это был профессиональный убийца, – подбежать с выражением испуга и сочувствия на лице, посуетиться, тем временем отодвинуть от меня подальше ружье, а потом просто перерезать мне горло от уха до уха. Он же продолжал стоять и палить в белый свет как в копеечку, надеясь на слепой случай, решив, что если выпустить много пуль в мою сторону, то хоть одна да попадет в цель. Так кто это был – хладнокровный профессионал или охотник-псих?

Ван Хорн ухмыльнулся:

– Вы очень убедительны. Вижу, много над этим поразмышляли, что уже само по себе имеет значение. Что ж, мы проводим проверку. Пока ничего существенного. Пока... Но есть интересное совпадение – ваш молодой человек и его друг остановились в том же кемпинге, что и вы. Мне не нравятся такие совпадения.

– Подождите-ка минутку! – прошептал я. – Двое ребят в джипе... Один из них?

– Вы не знали? Его имя Хаген. Пол Хаген. Напарника зовут Антонио Расмуссен. Славная комбинация имен для Нью-Мексико. Друга мы проверяем тоже. Оба студенты университета, что может иметь значение, а может и ничего не значить. – Он взглянул на часы. – Ладно, я лучше пойду, пока меня сестричка не погнала отсюда пинками. Оставлю парочку ребят в соседней комнате на случай, если кто-то сделает новую попытку. Три раза нажмите кнопку звонка – и они здесь.

Я смотрел ему вслед, пока он не вышел. Потом глаза сами собой закрылись, и я внезапно ощутил сильную усталость. Но тут же нахлынули непрошеные воспоминания о том дне: передо мной возникла и не хотела исчезать картина – мимо едут двое молодых парней в побитом джипе. Вот один из них пожелал мне удачи, и оба помахали рукой, припоминал я. Глядя, как лес с началом сезона наполняют горе-стрелки, настоящий охотник думает: если какой-нибудь любитель палить куда попало и во что попало, если этот идиот вдруг прицелится в меня, ему лучше не промахиваться, потому что уж я-то не промахнусь наверняка. Но думать так и так же действовать – разные вещи...

Когда я снова открыл глаза, она стояла передо мной в открытых дверях, как будто собираясь тут же уйти, если окажется нежеланной гостьей. В норковом пальто, которое приобрела в тот год, когда мы поженились; на голове маленькая шляпка, купленная в последней поездке на восток.

– Привет, принцесса, – прошептал я, – как поживает Рино?

Глава 3

Отпустив наконец дверь, которая тихо закрылась сама, она ступила вперед. Я запоздало заметил в ее руках целую охапку цветов, завернутых в тонкую шелковистую бумагу, – удивительно, что сразу не увидел этот упакованный букет почти в три фута длиной. Наверно, мои мысли были далеки от цветов.

– Ты не вызовешь сестру, дорогой? Хочу поскорее избавиться от этой ноши. Боже мой, да они тебя всего опутали, с ног до головы!

Я нащупал кнопку звонка и нажал.

– Они планируют оставить меня в таком виде, чтобы по возвращении домой я мог отодвинуть в сторону стиральный автомат, а потом соединить себя с водопроводом и канализацией Альбукерке. Что сделает меня желанным мужем для любой женщины. Она сможет включать меня в розетку, когда захочет побыть в моем обществе, а потом выключить и задвинуть в угол, когда надоем. Улучшенный вариант старомодного мужа, который все время стремится убежать на работу или еще... – Молоденькая сестра просунула в дверь голову. Я прошептал: – Принесите сюда ванну или что-то в этом роде, пожалуйста. У нас здесь цветы.

Потом обе начали суетиться, как делают все женщины, когда ставят букеты в вазу. Перепробовали три различных сосуда, пока девушка не принесла стеклянный графин, достаточно огромный, чтобы вместить пожертвование Натали. Они начали ставить в него красно-оранжевые гладиолусы. Их цветовая гамма прекрасно сочеталась со светло-зелеными стенами гостиной в нашем доме, и хотя я говорил себе, что это случайность, не имеющая тайного смысла, но именно такой цвет я всегда выбирал сам, когда считал, что наша очередная ссора затянулась слишком надолго, и хотел помириться.

Наконец Натали поблагодарила девушку, проводила ее до двери и повернулась ко мне:

– Тебе не обязательно вести себя со мной подобным образом. Ты должен принять во внимание и оценить, что я проехала восемьсот миль со вчерашнего утра, чтобы попасть к тебе.

Я содрогнулся, представив, как она ехала. У нее было оригинальное представление о скорости – ей казалось, что машина еле тащится, если стрелка спидометра не приближалась к восьмидесяти.

– А разве я веду себя плохо? – прошептал я.

– Мне не нравится этот бред о мужьях, стиральных автоматах и прочей ерунде.

– Извини. Я просто хотел быть остроумным. Считай, что этого не было. Спасибо за цветы.