У Терека два берега…

Слезы, градом хлынувшие из глаз Айсет, смыли видение. Цепочка черных «Мерседесов» подъезжала к дому Магомеда Бароева.

Мусульманские похороны — быстрые похороны. Усопшего положено похоронить в тот же день до захода солнца. Зарыть в родную каменистую землю, и непременно так, чтобы он сидел лицом на Восток.

Фамильный склеп Бароевых в Дикой-Юрте разбомбили до основания еще в девяносто пятом, и дядя Магомед принял решение похоронить брата и племянников в Гудермесе.

Туда летели двумя чартерами. «Как много наших в Москве!» — думала Айсет, глядя на многочисленных родственников, едва разместившихся в двух зафрахтованных дядей «Ту-154»… И сама себе вдруг удивилась, когда назвала этих людей «нашими»…

Ночь после похорон она провела в специально отведенной ей комнате в гудермесском доме дяди.

А наутро он принял ее.

Разговор был недолгим.

— Твой отец вел дела таким образом, что наделал много долгов, — с ходу начал дядя Магомед. — Теперь мне, его брату, придется гасить те кредиты, которые он брал под свой рискованный бизнес, не спрашивая моего мнения.

Разговор велся на мужской половине дома, в турецкой курительной, где после обеда обычно обсуждались самые важные вопросы.

Айсет почти безучастно обвела стены взглядом, по-журналистски, тем не менее, отметив, что за некоторые ковры и сабли, все в серебряной чеканке, в Лондоне, в районе знаменитых бутиков на Кингс-роуд, можно было бы выручить не на один год безбедной жизни… Только где она теперь, эта беззаботная лондонская жизнь? Где Лондон, и где она?..

— Твой отец остался мне много должен, а это значит, что и ты теперь должна слушаться меня, как своего отца, — подытожил дядя Магомед, — а это значит, что теперь ты будешь жить там, где я скажу, и выполнять ту работу, какую я тебе скажу… Ты поняла?

Дядя взял ее за подбородок, приподняв ее лицо и заглядывая Айсет в глаза.

— Ты поняла?

— Да, дядя, я все поняла, я буду выполнять любую работу, какую ты мне укажешь…

— У тебя будет служанка и все необходимое, а твоя «сиротская часть» будет переведена на специальный счет, управлять которым ты сможешь после замужества…

— Но я… Но мой друг — он уже не жених мне … Я не хочу…

Дядя отпустил ее подбородок и с укоризной поглядел на нее.

— Адат не знаешь…

— Адат — это кто? — недоуменно спросила Айсет.

— Закон не знаешь, обычай не знаешь, — дядя покачал головой. — Твой жених — это моя забота. А хотеть ты будешь то, чего хочу я.

И он жестом приказал племяннице удалиться…

Все! Кончилось счастливое детство. Прощай, Париж, прощай, школа Сен-Мари дю Пре с ее школьными подружками, прощай, Софи-Катрин, прощай, Лондонская Высшая школа экономики, прощай, Джон, прощай, так и не состоявшаяся поездка в Портсмут! Прощай, детство!

И здравствуй, здравствуй, средневековое взрослое рабство!

Да, прав был Джон, говоря про Мусаева в его бараньей шапке, когда тот позировал на экране телевизора рядом с Ванессой Бедгрейв… Тысячу раз был прав Джон. Они — саважи! Они — дикари! Какая дикость, что дядя может ограничить ее свободу, отнять у нее Лондон и друзей… Отнять у нее Париж и подруг… Какая дикость!

Джон был прав, называя их дикарями.

Пусть он и педик, но он прав! И ей милее в тысячу раз этот английский педик, чем ее мужественный бородатый дядя…

Прощай, детство.

Здравствуй, рабство!

Дядя улетел в Москву, оставив Айсет в Гудермесе. Без паспорта и с неработающим мобильным телефоном.

Он дал ей работу.

Теперь Айсет должна была сидеть дома возле подключенного к спутниковой тарелке компьютера и шарить по Интернету, собирая всю информацию по Чеченской войне. Это было первое задание.

Но было и второе. Она должна была писать статьи по заданию дяди. Статьи на французском и на английском языках. А потом отсылать написанное на указанные дядей электронные адреса.

Работа была, как говорится, непыльная и в некотором роде по специальности, а значит — и небезынтересная.

Правда, сперва Айсет было в лом пересиливать себя и писать статьи на заданную тему с заведомо заданными выводами. Всегда одними и теми же — федералы виноваты перед Чечней, а весь цивилизованный мир обязан поддержать чеченцев в их священной борьбе за свободу. Но дядя не нуждался в кондово-неквалифицированных идеологических поделках, которыми были переполнены электронные страницы всевозможных мятежных сайтов типа «Kavkaz.org»… Дяде были нужны серьезные, эмоционально насыщенные и одновременно — взвешенные статьи, рассчитанные на образованного западного читателя. И здесь он очень надеялся на Айсет. А Айсет, в свою очередь, очень надеялась на то, что ее работа сделает ее свободной. «Arbeit macht frei», — как сказала бы Софи-Катрин.

Кстати, Айсет сразу связалась с Софи по электронной почте, честно поведав обо всех своих злоключениях.

Глава 7