У тебя иное имя

На этом месте Хулио прервал чтение и поднял глаза к потолку. История что-то ему напоминала. Но он решил, что просто все детективные истории похожи одна на другую. Однако он не мог не отметить, что эта история очень интересно закручена и написана прекрасным слогом. Он решил не дочитывать рассказ до конца, чтобы не испытать разочарования: он не верил, что Орландо Аскаратэ удалось придумать финал, достойный мастерских завязки и развития сюжета.

И все же Хулио почувствовал укол зависти.

Зазвонил телефон. Хулио снял трубку:

– Слушаю.

– Хулио, я ухожу обедать. Не забудь, что в пять тридцать у тебя встреча.

– Ты же знаешь, что по вторникам и пятницам я хожу на английский.

– Да. И поэтому я назначила встречу на половину шестого.

– Просто сегодня после английского я еще иду к дантисту. Будь добра, отмени встречу до того, как пойдешь обедать.

– Пожалуйста. Как скажешь, так и сделаю. Береги себя.

Он подождал, пока секретарша не уйдет, и поднялся со стула. Часы показывали половину третьего. Все ближе назначенный час.

Пять

«Я болел последние несколько дней. Я и сейчас еще не очень хорошо себя чувствую, но моя мать пригрозила, что, если мне и дальше придется соблюдать постельный режим, она станет приходить и ухаживать за мной. Так что мне ничего не оставалось, кроме как объявить, что я выздоровел».

«На работе мне дали премию и предложили мою кандидатуру на важную должность. Восемь или девять месяцев я делал все, чтобы эту должность заполучить. Я сплел за это время больше интриг, чем за всю предыдущую жизнь, и наконец добился своего. Но новость не принесла мне той радости, которую я ожидал. Удивительно, но она оставила меня равнодушным. А ведь я очень хотел занять это место. Почему же я не радуюсь?»

«Я обедал в баре неподалеку отсюда и за обедом размышлял обо всем этом. Я пришел к выводу, что, наверное, у успеха два вектора: один направлен вверх (это внешняя сторона, та, которую все замечают), а другой – вниз (это цена, которую мы за свой успех заплатили)».

«Какую цену заплатил я?

Ну, я вам прежде уже рассказывал о своих юношеских мечтах – о том, что хотел стать писателем, но все откладывал и откладывал тот день, когда брошу все дела и сяду за письменный стол. Я и сейчас еще мечтаю об этом. Да, еще я хотел стать чахоточным, но мне не хватило таланта».

«Но если говорить серьезно, мне никогда не удавалось написать больше трех страниц подряд, и при этом удалось подняться на довольно высокую ступень в крупном издательстве. Это я решаю, что следует опубликовать, а что нет, но подвластны мне лишь чужие творения. Другие пишут книги, а я решаю их судьбу. И хуже всего то, что, если бы мне предложили поменяться с этими другими ролями, я бы не согласился. Я до сих пор наивно верю, что эти две роли можно совместить. Но интуитивно чувствую, что каждый мой шаг вверх по лестнице власти отдаляет меня от возможности творить. Наверное, именно поэтому известие о предстоящем повышении не обрадовало меня.

Вот, собственно, о чем я думал сегодня за обедом…».

«Если бы мы с Тересой по-прежнему были вместе, если бы она была жива, возможно, мне и удалось бы что-нибудь создать. Она меня… не знаю, как сказать… вдохновляла, что ли? Но вот что интересно: недавно я познакомился с другой женщиной – я о ней еще не рассказывал. Так вот, эта женщина совсем не похожа на Тересу, но иногда мне кажется, что это Тереса, явившаяся мне в другом облике».

«То, что я сейчас расскажу, наверное, покажется вам абсурдом – вам ведь хорошо известно, что я никому и ничему не доверяющий скептик.

Одним словом, в прошлую среду, когда я лежал больной в постели, произошло нечто – мне очень стыдно, но я вынужден произнести это слово – сверхъестественное. Пока я читал роман, подаренный мне Тересой в день нашей последней встречи, комнату постепенно заполнило некое невидимое, но очевидное присутствие. А потом из клетки вырвалась канарейка и начала испуганно биться о стены.

Мне доводилось слышать, что мертвецы проделывают шутки такого рода: открывают птичьи клетки, заполоняют своим присутствием дом, зажигают и гасят свет и тому подобное.

После того, что я уже описал, черты Тересы и Лауры (Лаура – это та женщина, о которой я сегодня упоминал) стали сливаться в моей памяти. Лицо одной проступало сквозь черты другой, словно давая мне понять, что Тереса воплотилась в Лауре, что она заполнила глаза, и жесты, и улыбку Лауры, чтобы показать мне: она все еще здесь, она по-прежнему может быть со мной, пусть даже в другом теле. Теперь я припоминаю, что когда впервые увидел эту женщину, Лауру, то мне показалось, что она явилась из другого мира. И в тот миг, когда я это понял, во мне что-то изменилось. Сегодня утром, прямо в своем рабочем кабинете, я начал писать детективный рассказ, и у меня получается довольно неплохо. Герой рассказа – писатель, который убивает свою жену. Точнее, не убивает, но ему все равно приходится расплачиваться за это. В общем…»