У судьбы твои глаза

Глаза-блюдца воззрились на нас с наивностью, на которую способен только ребёнок. Разве можно отказать ему в кусочке лимонного пирога, его любимого, когда он так смотрит? Да я был готов скормить ему пирог целиком, лишь бы сын оставался таким же счастливым. Нечасто Крис лучился этим ярким светом.

– Ну, раз бабушка испекла твой любимый пирог, то мы съедим его, пока Молния МакКуин гоняет по гоночной трассе. А теперь беги на кухню, я скоро подойду.

Я чуть не прикусил язык, когда вырвалось это глупое «беги». Идиот! Мой сын никогда не побежит. Природа лишила его этой возможности. Но, хвала небесам, он этого даже не заметил и с довольным видом поковылял обратно за стол, перебирая костылями с похвальной проворностью.

– Миссис Вуд слишком сильно ругалась? – Спросил я Полин, когда Крис скрылся из виду.

– С учётом того, что ей пришлось задержаться на полтора часа дольше положенного, она была ещё очень даже мила. – Снисходительно ухмыльнулась тёща, но её лицо тут же беспокойно нахмурилось. – Но она просила передать тебе, что, если так пойдёт и дальше, она пойдёт к директору Миллсу. Её можно понять, – вздохнула она, видя моё недовольство. – Крис – единственный, кто остаётся в группе допоздна, а за сверхурочные ей никто не платит.

– Я переговорю с ней в понедельник. – Пообещал я. Нельзя, чтобы Криса выгнали из группы продлённого дня только потому, что мне приходится переделывать работу за криворукими отделочниками. – И впредь постараюсь не задерживаться.

Полин кивнула и ласково заглянула мне в самую душу. Что она там видела? Зятя-неудачника, у которого ничего не получается? Человека, который сломал столько жизней?

– Идём, Шон. Ужин стынет.

Или того, кто за эти годы успел стать её сыном?

Я яростно уповал на последнее, потому что не представлял, как справился бы со всем этим без Полин. Она была моей путеводной звездой, ангелом-хранителем и манной небесной. Она показала мне, какой заботливой и любящей должна быть настоящая мать. Какой крепкой и незыблемой может быть семья. Всё то, чего я был лишён в своём детстве.

Даже забавно, как близки мы стали с тёщей и тестем. Гораздо ближе, чем с родными отцом и матерью. Когда доктора выдали свой страшный приговор Крису, родители не протянули руку помощи, чёрт, да даже пальца не протянули. Отделались банальными «какой ужас!», «нам так жаль!» и продолжили жить своей размеренной, спокойной жизнью, в которой не было ни больниц, ни физиотерапии, ни горя. В которой не было меня и внука с детским церебральным параличом.

Когда деньги с моего счёта стали утекать, как вода из подтекающего крана, они перевели двадцать тысяч и посчитали, что это и есть та сердечная помощь, которую обязан оказать каждый заботливый родитель. Я не стал кичиться и взывать к гордости, отказываясь от этих двадцати штук. Всё до последнего цента пошло на залог за дом, который пришлось взять, чтобы оплатить медицинские счета. Страховка давно перестала справляться с чеками, которые каждую неделю приходили из больниц по всему штату, кабинетов физиотерапевта, невролога, ортопеда. Плюс расходы на медицинские осмотры, динамическую гимнастику, занятия с логопедом и дефектологом, укрепляющие массажи и группу продлённого дня, где приходилось оставлять Криса, потому что все мы работали, чтобы добыть хоть немного денег на жизнь.

Поэтому я ни секунды не раздумывал, куда перебраться, когда пришлось продать дом – в родительские апартаменты в Чикаго или кособокий домишко тёщи и тестя в Рочестере. В Чикаго было больше возможностей для реабилитации Криса, но здесь было больше любви и заботы. Как ни крути, а это, на мой взгляд, важнее продвинутых клиник и передовых докторов.

Полин и Уэйн приняли нас с распростёртыми объятиями. Отдали мне гостевую спальню и оборудовали детскую для Криса. Я еле сдержался, чтобы не расплакаться, когда увидел, что они переклеили цветочные обои и заменили мебель, потратив сбережения на функциональную кровать с ортопедическим матрасом и стол-трансформер, за которым их внук сможет с удобством делать уроки, когда подрастёт.

Теперь мой сын спал в комнате, в которую бы влюбился любой шестилетний мальчишка. Его сон охранял непобедимый отряд Мстителей, которых он обожал даже больше, чем Молнию МакКуина – а его, между прочим, он посмотрел раз сто, не меньше. На столе появился аквариум на десять литров, где вальяжно плавали косяки скалярий и гуппи – верные друзья, каждому из которых было присвоено имя супергероя. Кто бы мог подумать, что однажды я стану жить по соседству с Халком, Соколиным Глазом и Тором!

Как только мы переехали, Уэйн стал брать дополнительные смены в мастерской и теперь безвылазно торчал в «Покрышках Джо», лишь бы помочь нам деньгами. Я упрашивал тестя ослабить хватку – в его-то возрасте махать гаечным ключом уже не так просто, как двадцать лет назад. Уэйн кивал головой, но в шесть утра неизменно кричал будильник, и он шёл на работу.