Читаем У самой границы полностью

Катер развернулся, и теперь Саша увидел на столбах государственные эмблемы. На финском — белом с голубыми полосами — был укреплен красный щиток с ярко-желтым львом посредине. Лев стоял на задних лапах на кривой сабле, с такой же широкой саблей в поднятой передней лапе. Эмблема на нашем столбе — красном с широкими зелеными полосами — видна была Саше только сбоку. Солнце ослепительно блестело на ярко отполированном металле, и Саша ничего не мог разобрать.

Макаров, все так же глядя вперед, тронул его за руку и молча указал вправо. Саша повернулся вправо — на берегу второго острова, с другой стороны пролива, стоял еще один красный с зелеными полосами столб, и катер медленно приближался прямо к нему.

На нашем пограничном столбе, сверкая на солнце отполированной нержавеющей сталью, искрился государственный герб СССР. А далеко справа виднелся горбатый наволок с вековой сосной на хребте и против него — остров с темной зубчатой елью, как маяк поднимавшейся над озером.

Катер выбрался из пролива и пошел вдоль крутого берега. Звук мотора, отражаясь от каменистого склона, стал резче и громче. Скрылся за мысом остров Панкратова и гранитный наволок. Впереди на бугристом, усеянном валунами берегу стояли ожидавшие пограничники, из-за увала видны были незнакомые строения и высокая пограничная вышка.

За кормой поднялся бурун, мотор затих. Коснувшись причала, катер мягко ткнулся в берег.

Капитан Рязанов соскочил на мостик, поздоровался с лейтенантом, похожим на Шакирзянова, и солдатами. Когда уложили венки и цветы и все разместились в катере, капитан с лейтенантом прошли к командирскому месту и остановились возле ребят.

— Познакомьтесь,- сказал он,- лейтенант Каипов — Саша Панкратов.

И снова Саша почувствовал, что взрослые люди, пограничники, здороваясь с ним за руку, видят в нем Панкратова, сына героя, а вовсе не того Сашку, что возился вчера с пулеметом, мотал катушки и дрался со Славкой.

На приветствие лейтенанта он отдал пионерский салют и молча ответил на рукопожатие, по лицу капитана поняв, что все вышло правильно.

Для всех Саша был сыном Панкратова, а это значило, что как только капитан называл его фамилию, он, обыкновенный мальчишка, становился не просто Сашкой, а какой-то частью того большого и значительного, что было неотделимо от имени отца. А вот как стать таким, как отец, Саша не знал. Он даже не мог точно сказать, какой он сейчас. Когда он тайком побежал с сеновала ловить шпиона, он был одним, а когда сидел на собрании или лазил со Славкой в пещеру, и Славка слушался его,- совсем другим. Вчера, например, обозлившись, что Славка так нахально врет, Саша на какую-то минуту сделался таким, каким надо,- сильным и справедливым. Но разве легко быть всегда справедливым и сильным? Совсем нелегко…

Катер выбрался из пролива и пошел прямо к острову. Справа на зеленом, изрезанном тропинками и усеянном валунами берегу раскинулись знакомые домики, сараи, ветродвигатель на бугре и сторожевая вышка заставы Рязанова. Возле причала у самого озера выстроились пограничники. Перед строем что-то говорил подполковник Костомаров,- Саша узнал его плотную невысокую фигуру. На правом фланге стоял Лавров.

Через несколько минут от причала отвалил второй такой же катер и пошел параллельным курсом.

Уже видна была простая дощатая ограда под елью, на острове. В катерах все встали и молча сняли фуражки.

Макаров выключил мотор. Слышно было, как, расходясь от носа двумя струями, шелестела и плескалась под бортами вода. Зашуршав по гравию днищем, тихо причалили.

Подполковник, капитан, Лавров, Зозуля, Зябрин, а за ними и остальные поднялись по камням к ограде и положили венки и цветы на могилу.

Тускло блеснула металлическая звезда на простом, обтянутом красной материей столбике:

«Константин Сергеевич Панкратов родился пятого мая 1917 года, пал смертью храбрых в бою с немецко-финскими захватчиками 23 июля 1941 года».

И немного ниже — выгравировано на медной дощечке: «Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!»

Подполковник, капитан Рязанов и Лавров остались с ребятами в ограде, остальные, выстроившись на уступах, застыли молчаливыми рядами.

Саша и Слава стояли рядом с дядей Андреем перед могилой, укрытой венками и ворохом цветов. Обрызганные водой ромашки и васильки казались только что сорванными — свежими и росистыми, и от этого ярче горел кумач на столбике в изголовье могилы.

Луч солнца зеркальным блеском отразился от приклада автомата Лаврова. Саша увидел на автомате металлическую пластинку и машинально прочитал: «Изготовлено на личные средства воинов подразделения Киселева и Ракова…» Такие же поблескивающие пластинки виднелись на автоматах многих бойцов. Но Саша только вскользь обратил внимание на эти пластинки, как будто не он, а кто-то другой видел все это: и автоматы, и пограничников, и высокую ель у самой ограды,- здесь, под обложенным камнями холмиком, под венками из хвои и полевых цветов, лежал его отец…

Перейти на страницу:

Похожие книги