У рифов Армагеддона

Это был прекрасный день, и он вдохнул глубокий, свежий порыв воздуха. Воздух Черис, земли, на службу которой он родился. Он позволил этому осознанию заполнить свои мысли, когда воздух заполнил его лёгкие, затем снова посмотрел на лейтенанта.

— Помнишь, как мой отец чуть не потерял ногу?

— Он был почти таким же молодым и глупым, каким были и вы в своё время, я так понимаю, — ответил Фалкан, вместо того, чтобы прямо ответить на вопрос.

— Может быть, так и есть, — признал Кайлеб. — Но, как бы то ни было, этого не случилось, потому что он убегал от своих обязанностей к своим подданным. И сегодня в Теллесберге есть, по крайней мере, дюжина детей, у которых есть отцы, потому что мой отец помнил об этих обязанностях. — Кронпринц пожал плечами. — Я признаю, что я не рассказал тебе о хлещущей ящерице, потому что я сам хочу заняться этим. Это не отменяет того факта, что охота на неё — или, по крайней мере, наблюдение за тем, как она будет затравлена, — это моя обязанность. И в этом случае, я думаю, отец поддержал бы меня.

— После того, как он распорядился вас выпороть, — проворчал Фалкан.

— Вероятно. — Кайлеб усмехнулся. — Я становлюсь немного старым для такого рода вещей, но, если ты расскажешь ему о том, как я пустил пыль тебе в глаза, он, вероятно, был бы немного расстроен из-за меня. Согласись, что теперь, когда я здесь, я не должен разворачиваться, поджав хвост.

— Он также не был бы слишком доволен мной за то, я позволил вам пускать пыль мне в глаза, — мрачно заметил Фалкан. Затем он вздохнул.

— Очень хорошо, Ваше Высочество. Мы здесь, вы обманули меня, и я не собираюсь тащить вас домой, сопротивляющегося и кричащего, но с этого момента вы подчиняетесь моим приказами. Я не собираюсь терять Вас из-за хлещущей ящерицы, или из-за других каких-нибудь треклятых вещей, поэтому, если я скажу Вам убираться к чёрту с дороги, Вы убираетесь к чёрту с дороги. — Он покачал головой, когда принц попытался открыть рот. — Я не собираюсь говорить вам, что вы не можете охотиться на неё или как делать это. Но вы не будете искать несчастные случаи — типа ходьбы по каким-нибудь зарослям за раненными ящерицами, например. Ясно?

— Ясно, — согласился Кайлеб через мгновение.

— Хорошо. — Фалкан покачал головой. — И, только для протокола, Ваше Высочество, с сегодняшнего момента я хочу знать, на что вы охотитесь, а не только где и когда.

— О, конечно! — добродетельно пообещал Кайлеб.

* * *

Хотя Кайлеб мог ввести его в заблуждение, чтобы добраться сюда, в первую очередь Фалкан должен был признать, что кронпринц был в своей стихии, когда они осторожно продвигались по горному склону. Даже сейчас учителя Кайлеба прилагали все усилия, стараясь обратить его внимание на его книги. Когда он был моложе, эта задача была почти невыполнимой, но королевские охотники и учителя фехтования не могли бы желать более внимательного ученика. И как бы много не хотел Фалкан, желая увидеть, как кто-то другой — любой другой, на самом деле — охотится на эту конкретную хлещущую ящерицу, принц выказывал как минимум толику здравого смысла.

Хлещущие ящерицы были одним из наиболее страшных наземных хищников Сэйфхолда. Полностью зрелая горная хлещущая ящерица могла достигать целых четырнадцати футов в длину, из которых не более четырёх футов приходилось на хвост. Их длинные морды были снабжены острыми треугольными зубами — двумя полными рядами из них, сверху и снизу — которые могли пробить даже самую плотно сотканную кольчугу, а их длиннопалые лапы могли похвастаться когтями длиной целых пять дюймов. Они были быстрыми, скверно-характерными, территориальными и бесстрашными. К счастью, «бесстрашная» часть была, по крайней мере частично, результатом того, что они были довольно близки к безмозглости. Хлещущая ящерица могла схватить всё, что движется, если не считать одного из великих драконов, но она никогда не слышала о чем-то таком далёком, как осторожность.

Кайлеб знал всё это по крайней мере так же хорошо, как и Фалкан, и прилагал лишь небольшие усилия, чтобы преследовать свою добычу. В конце концов, зачем искать проблем с хлещущей ящерицей, когда он может рассчитывать на то, что она сама придёт посмотреть на него? Фалкан не задумывался много о логике, присущей этому подходу, но понимал её. И, если честно, он также признал, что принц Кайлеб был более ловким с копьями на ящериц, которые они все несли, чем любой из его телохранителей. Лейтенант тоже не особо думал об этом, но он знал, что это правда.

Кронпринц в настоящий момент свистел — громко, немелодичный и фальшиво — поскольку они блуждали, насколько это было очевидно, в сердце ареала обитания хлещущей ящерицы. Они шли пешком, и Фалкан предположил, что он должен хотя бы быть благодарным, что Кайлеб не пел. Король Хааральд имел превосходный певческий голос — глубокий, резонирующий бас, хорошо подходящий к традиционным черисийским морским напевам — но Кайлеб не мог долго удерживать мелодию в кошеле своего невода. Что, к сожалению, не мешало ему пытаться делать это при любой возможности.