У расстрельной стены

Правда, возить младшему лейтенанту предстояло, конечно же, не наркома, генерального комиссара Госбезопасности, товарища Ягоду, а старшего майора Медведева, тоже далеко не последнего человека в НКВД…

В один из первых же дней Медведев, усаживаясь в машину, коротко приказал: «Домой!» Дергачев понятливо кивнул и нажал на стартер. После недолгой езды по улицам остановился у подъезда дома, в котором большинство квартир занимали ответственные работники наркомата. Медведев вышел из машины и скрылся за дверью подъезда. Отсутствовал недолго, вернулся с небольшим чемоданчиком, снова сел на свое начальственное место и скомандовал: «Теперь на проспект! Там прямо — до самого конца. Дальше — скажу…»

Матвей послушно тронулся с места и покатил по московским улицам, сосредоточенно посматривая по сторонам и тщательно соблюдая все правила дорожного движения — это давно стало для него одним из принципов. По дороге, искоса поглядывая на начальника, по привычке просматривающего какие-то бумаги и дымящего «Казбеком», он вспоминал рассказы шоферов из спецгаража о том, что товарищ Сталин ездит только на заднем сиденье — и никогда рядом с водителем. Также ребята утверждали, что курит Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) трубку, которую набивает табаком из папирос «Герцеговина флор», изготовленных для него по спецзаказу.

«Газик», повинуясь указаниям Медведева, выкатил за пределы Москвы, немного покружил по каким-то типично сельским дорогам, еще сколько-то проехал в тени соснового леса и, наконец, остановился неподалеку от небольшой речки.

Старший майор неторопливо выбрался из машины, потянулся, разминая затекшую спину, и приказал:

— Собери-ка дровец, да чемоданчик из машины достань!

Через минут двадцать на полянке горел, задорно потрескивая и стреляя угольками, маленький костер, а на расстеленном старом одеяле была выставлена бутылка водки и разложена закуска.

— Ну что, Матвей Федотыч, давай по маленькой за твое новое звание! — наливая в кружки граммов по сто, предложил Медведев. — Заодно и поговорим маленько.

Он выпил, бросил в рот ломтик сыра и, одобрительно кивая, закурил папироску. Матвей из кружки лишь пригубил, отговариваясь тем, что ему еще рулить обратно. Зато с удовольствием расправился с несколькими кружочками копченой колбасы и парой пластиков сыра, после чего, следуя примеру старшего майора, задымил своим «Беломором».

— Не пьешь — это правильно. — Медведев, слегка морщась и отворачиваясь от дыма, подбросил в костер несколько сухих веток. — Иногда, конечно, можно, но имей в виду — загульного пьянства не потерплю. Да ты, я думаю, помнишь… И еще несколько правил запомни! В общем-то ничего нового — то же, что и в Воронеже. Где ездили, с кем встречались, о чем говорили — посторонним никогда и никому! Шофера, как ты понимаешь, всегда много чего слышат-знают, но болтуны на этой работе не задерживаются. В моем кабинете тоже ни слова лишнего — как говорили древние, и у стен есть уши, понял, нет? Наедине — как сейчас вот — можешь говорить свободно и называть меня попросту: Алексей Петрович. Но на людях — только по званию! Все должно быть строго по уставу. И никакого разгильдяйства: сказано подать машину к восьми — к восьми ноль-ноль и стой у подъезда! Да что я прописные истины тебе втолковываю, сам все это знаешь не хуже меня… — Он налил в свою кружку, выпил, снова закурил и, окинув Дергачева испытывающим взглядом, продолжил: — Ты не первый день замужем — понимаешь, что вся оперативная работа держится на «стукачах». Вызовут и тебя — даже не сомневайся. Прикажут за мной присматривать и отчеты писать. Этим ребятам можешь говорить почти все, но с умом, понял? Не отказывайся, пиши все как есть — мне скрывать нечего… Да ты ешь, ешь, на меня не смотри! Да, пожалуй, и все. В общем, если какие вопросы или непонятно что — спрашивай, не стесняйся. Кстати, что там у тебя с Зинаидой? Съездил — и что? Приедет?

— Да в общем-то ничего. — Матвей поджал губы и отвел взгляд. — Поехал я, этот… сюрприз хотел сделать. Духи купил, гостинцы московские. Пришел домой, а там… В общем, Зинка с Сидоровым нашим в кровати. Сюрприз, можно сказать.

— Понятно, — сочувственно хмыкнул Медведев. — И что дальше?

— Ну, сначала хотел я, честно говоря, морду обоим набить. — На лице Дергачева проскользнула кривая улыбка. — А потом глянул еще разок на них: оба перепуганные, жалкие такие… Сидоров без формы тощий, синий — как заморыш какой. В общем, плюнул я, развернулся и ушел. Но на развод подавать не стану — пусть сама бегает, если ей надо. Знаете, Алексей Петрович, я даже и сам удивился: оказывается, мне все равно, где и с кем она! Ну, или почти все равно…