У ПРУДА

Вот. Дождалась я своей очереди. Вошла в домик. Он молча посадил меня на лавку и сел напротив. Смотрит, смотрит на меня и молчит. Я тоже молчу. Потом как разревелась. Сижу — ревю. А он — молчит. А я опять…

Ирина замолчала вдруг. Смахнула слезу платком, шмыгнув носом…

— Потом, поуспокоилась, вроде, а он встал и вышел молча. Вошёл опять, и держит что-то в полотно завёрнутое…. Я поднялась со скамейки, а он протягивает мне это. Я взяла, не спросив ни слова. Он обнял меня за спину и к двери повёл…. Открыл дверь и говорит:

— … Когда оскорблённая душа вернётся с радостью, и ты счастлива будешь. Не томись, матушка. Не долго ждать…

Перекрестил меня и сказал:

— Ступай с Богом…

— А я вышла и только повторяю слова его, что б не забыть… Развернула свёрток потом, а там — икона эта, что ты, Катенька, в комнате у меня видела.

Ирина замолчала не надолго.

— Я только теперь начала понимать. Он говорил о душе Малевской Екатерины, что на усадьбе жила…

У Кати кольнуло сердце…

Некоторое время все шли молча. Каждый погрузился в свои мысли. Почти скрывшееся солнце нарисовало в облаках причудливую светящуюся картину.

— Тётя Ира, — спросила вдруг Катя, — а как они будущее видят, монахи?..

— Не знаю, Катенька, — со вздохом ответила Ирина, одно скажу точно: — Надо чистую душу иметь, и любовь большую к Творцу и к людям. Тогда человеку многое по силам становится.

Пока Кирюша рос, я многое передумала. Здесь легко думается. Спокойно здесь. И про будущее тоже, много думала… Скорее только про будущее…

Не всем монахи предсказывают… Вот ты вернулась, Катя, — ты так решила. Ты и не могла поступить иначе, потому, что ты — такая есть. А у другого, мысли бегают в разные стороны, он сам не знает, чего хочет. И как он поступит, он тоже не знает…. Такому будущее, наверно, трудно предсказать. Вот и живёт человек, как получится. А надо верить! И я верила. И ждала.

… Не должен человек страдать. Человек — образ Божий! А Бог — это свет и любовь! Так в Библии сказано… Выходит, мы сами творим своё будущее…. Ты понимаешь меня?

— Да, понимаю, кажется, — ответила Катя робко и облегчённо вздохнула.

— Вот родители удивятся… — подумала она вслух.

— Ну что, — остановился Кирилл, — обратно?

— Обратно? — переспросила Катя, заглянув ему в лицо:

— Ни за что! — и засмеялась.

Ирина улыбнулась, посмотрев на Катю. «Счастье — оно беззаботно»… — подумала она.

Незаметно подошли к дому. Ирина остановилась, повернувшись лицом к Кате:

— Ну что, пойдёмте кормить щенка!

«А она славная, а я так боялась!» — подумала Катя. Все вошли в дом. Кирилл заглянул к себе в комнату, не зажигая свет.

— Спит, — сказал он не громко.

— Не тревожь его, — так же не громко сказала мама, — после покормишь, хорошо?

— Угу… — разглядывал спящего щенка Кирилл.

Катя подошла к своему портрету и снова залюбовалась им, как заворожённая…. Подойдя сзади, Кирилл осторожно обхватил Катю руками. Она опустила ему голову на плечо:

— Кажется, ты меня слегка приукрасил!

— Что ты…, ты ещё лучше! — сказал он взволнованно.

— Нам пора… — прошептала Катя, поздно уже…

— Бери его, — очень тихо заговорил Кирилл, показывая глазами на портрет, — теперь он твой!

— Я боюсь! — шепнула Катя.

— Хм… — ухмыльнулся он. Отпустил Катю и медленно подошёл к полотну. Чуть постоял, потом взял осторожно и протянул Кате:

— Держи…

Катя осторожно и робко, как берут на руки младенца первый раз в жизни, взялась пальцами за раму.

— Не бойся, он лёгкий — шепнул Кирилл с улыбкой.

— Да не того я боюсь…, Кирюш…, дай пакетик… — не отрывая глаз от своего изображения, шепнула Катя.

Когда они подошли к двери, из комнаты вышла мама. Она была в халате.

— Мне ложиться пора…, рано завтра вставать, — она подошла к Кате, взяла её за руку.

— Рада была Катенька, тебя увидеть, теперь не забывай меня, заходи почаще!

— Ну что Вы, тётя Ира, теперь буду заходить! Спасибо Вам, за чай…, и за всё!..

— Ну, хорошо! — засмеялась негромко Ирина. Спокойной ночи! — и, повернувшись тихо, пошла к себе в комнату.

Кирилл с Катей вышли из дома. Только краешек луны, да россыпь звёзд чуть освещали землю.

— Я не вижу ничего, Кирюш! — усмехнулась в темноте Катя, — давай постоим чуть-чуть, пусть глаза привыкнут…

— Прохладно… Тебе не холодно? — тихо спросил Кирилл.

— Нет! — шёпотом произнесла она.

— Ты чего шепчешь?

— Боюсь ночь разбудить! — шепнула со смехом Катя.

Она почувствовала его незримую улыбку.

— А твоя мама, хорошая очень! … Я её не так себе немножко представляла…

— Она и была не такой, немного…. Такой я её сам ещё не видел… — с тихим восторгом, негромко произнёс он. Не верится даже…

Катя вздохнула быстро.

— Мне так хорошо сегодня! Просто здорово!

Осторожно ступая, они медленно побрели к бабушкиному дому.

— А ты маме явно понравилась!

Катя только улыбнулась в ответ.

— Скажи, — посмотрела на него Катя, — как же ты портрет написал, ведь я тебе не позировала…, обычно художникам позируют?

— Обычно, — усмехнулся он, — художники не гуляют с заказчиками по лесам, и на закате не целуются….

Катя засмеялась негромко.

— У бабушки света нет, — подходя к дому увидела Катя, — посидим немного?