У пределов мрака

— Рассказывайте все, что помните, — приказал Веллингтон. — Я хочу сравнить то, что вы скажете с этим бумажным мусором.

— В 1799 году Сюркуф захватил шестнадцать лучших наших торговых кораблей, что было очень серьезной потерей для моего отца и нашей фирмы, ваша милость. Я получил в свое время морское образование, потому что отец собирался поручить мне командование нашим торговым флотом перед тем, как ввести меня в руководство фирмой.

— Это свидетельствует в пользу высокого интеллекта наших коммерсантов, — улыбка покривила губы герцога. — Но я больше не стану перебивать вас. Продолжайте, лейтенант Эксхэм.

— В 1801 году я служил помощником капитана на борту нашего корабля «Справедливая Элизабет», вышедшего из Бомбея в составе конвоя из девяти больших кораблей с грузом риса, сахара и хлопка. Когда мы находились на широте Лакедивских островов, перед нами неожиданно появился корабль Сюркуфа, словно вынырнувший из морских глубин демон.

У Сюркуфа на берегу имелось множество шпионов, информировавших его о судах, собирающихся покинуть порт, а также об их грузе. Но на этот раз он явно был информирован гораздо хуже, чем обычно.

Можно не сомневаться, что корсар рассчитывал повстречаться со слабо вооруженным, или совсем безоружным конвоем, тогда как наша «Элизабет», поблизости от которой оказался пират, имела на вооружении тридцать пушек солидного калибра.

Тем не менее, наш капитан, великолепный моряк, но человек сугубо гражданский, склонялся к сдаче в плен без особых условий. И тогда я без малейших колебаний взял на себя командование судном.

Мое решение было рискованным, возможно, даже безрассудным, потому что Сюркуф не знал пощады для тех, кто осмеливался противостоять ему.

Наши пушки выплюнули огонь и железо на пиратское судно, и их залп оказался таким удачным, что фок-мачта пирата рухнула, а наши соединенные цепью ядра смели все, что находилось на его палубе.

На море опускались сумерки. И вечернее время тоже оказалось неудачно выбранным Сюркуфом. Выстрелы его пушек не попали в цель, тогда как наши второй и третий залпы в очередной раз нанесли серьезный ущерб пиратскому кораблю.

Конечно, все могло закончиться для нас не так благополучно, если бы не наступила тропическая ночь.

Мы воспользовались темнотой, чтобы скрыться, и когда на следующее утро взошло солнце, мы не увидели никаких следов корсара.

В итоге мы пришли в Лондон без потерь, целыми и невредимыми.

Потом я узнал, что в этой схватке Сюркуф потерял восемь десятков пиратов, в том числе двенадцать офицеров из числа наиболее опытных.

— В тот момент Англия особенно остро нуждалась в вашем грузе, — кивнул герцог. — Но… Вы ничего не забыли, лейтенант?

— Через три года мой отец получил письмо от Сюркуфа, написанное самим пиратом, в котором… Гм…

Я знаю. Он поздравлял отца с таким отважным сыном. Не вижу оснований, чтобы не добавить свои поздравления к высказанным пиратом.

Эксхем поклонился. Похоже, герцог немного оживился, но было видно, что его настроение почти не улучшилось, о чем свидетельствовала блуждавшая на его губах легкая саркастическая улыбка.

Скорее всего, вам стоило остаться на морской службе, но, раз уж ваша судьба сложилась иначе, не будем возвращаться к этому.

Ну, а где же я мог увидеть вас в следующий раз?

Эксхем слегка покраснел.

В Тулузе, ваша милость, — пробормотал он. — Когда вы принудили Сульта к отступлению.

И когда гусары под Конфланом потеряли свое знамя. Кто вернул его?

Я, ваша милость, — смущенно пробормотал молодой офицер.

Несмотря на это, вы остались лейтенантом. Но подобная отвага всегда вознаграждалась повышением в звании.

— Майор Рофферти, подготовивший доклад, был иного мнения, ваша милость.

Герцог не стал скрывать раздражение.

— Я не хочу упрекать в чем-либо майора Рофферти, так как знаю, что он не имел права предлагать продвижение по службе офицера, плохо подчинявшегося требованиям воинской дисциплины. Не так ли, Эксхем?

— Я придерживаюсь того же мнения, ваша милость.

— Несмотря на это, я сегодня подпишу приказ о присвоении вам звания капитана почетной гвардии.

Эксхем снова поклонился, показав таким образом свою благодарность, хотя прекрасно знал, что эта гвардия существовала больше на бумаге, чем в действительности.

Поскольку от проницательного взгляда Веллингтона ничто не ускользало, он заметил сдержанную реакцию Эксхема на подобную награду, так как сразу же добавил:

— Согласен, речь идет всего лишь о звании, но я не могу поручить простому лейтенанту предназначенную для него должность. В ваших бумагах отмечается, что вы хорошо владеете несколькими языками, в том числе немецким. Это так?

— Да, ваша милость.

— Бюлову[7] нужен офицер связи. Этот старый ворчун ежедневно пишет мне несколько раз, что у него нет офицера для связи между немецкой и английской армиями. Это, конечно, абсурд, но я не могу постоянно отказывать ему. Так что это будет вашей задачей, капитан Эксхем, но в чем эта задача будет конкретно заключаться, я сказать вам не смогу. Вам придется во всем разобраться самому. Свидетельство, Макинтайр!