У палача за пазухой

Иначе не объяснить, почему я начала успокаиваться вместо того, чтобы биться в агонии и молить о пощаде. Или стало настолько плевать, когда понимаешь, что не в силах изменить происходящего. Не зря шутят: «когда тебя насилуют – расслабься и получай удовольствие». Потому что в подобной ситуации только это и остаётся. Потому что любое сопротивление делать только хуже. Когда что-то неизбежно настигает, остаётся принять это. Как приняла я своего палача. Но это не значило, что я сдалась, это мой выбор тактики выживания. Или я действительно сойду здесь с ума, когда уже на острой грани.

Из ванной снова в кровать, под одеяло, в одном халате. И так до самого вечера. Настроение ниже нуля, настрой – безразличие, ко всему. В топку даже чувство вины, когда понимала, из-за кого здесь нахожусь. Казалось, что меня никто не ищет, когда кругом самая громкая тишина. И на её фоне один Барс, жестокий – потому что несчастный. Я видела его изо дня в день, я чувствовала его так, как можно чувствовать только любимого мужчину. Он что-то сломал у меня внутри, а потом перемешал все чувства и ощущения до полнейшего хаоса. Теперь словно дальтоник – я не могла различить, которая из эмоций была правильной.

Когда стемнело и наступила пора демонов, в мою комнату снова вошёл Барс. Он открыл дверь и пропустил вперед Никиту. Тот поставил поднос с едой на стол и подвинул его на середину комнаты. Барс зашёл следом, с двумя бутылками пива. Он закрыл дверь за Никитой, небрежно бросил на стол пачку сигарет и уселся на стул в позе наглого, ленивого и самоуверенного самца, отвратительного в своей одичалой притягательности. Открыл бутылку пиво и поднёс ко рту.

– Я не выдержу сегодня второго раза, – решила его предупредить.

– Хорошо, – ответил так, чем ничего не объяснял.

Хорошо что? Что я не выдержу? Или что он всё понял и не будет меня трогать?

– И я не голодна.

Он снова поднёс горлышко бутылки ко рту. Сделал глоток. А взгляд всё такой же хищный, ленивый. Так действительно смотрят звери, которые держать возле себя свою добычу – будто с безразличием. Но стоит жертве попытаться сбежать – в плоть тут же вонзятся острые когти.

– Тебе придётся съесть всё это.

– Я не хочу, сказала же.

– Значит, я не уйду, пока ты не поешь, – сказал и потянулся за сигаретами.

Это было подло. Я не хотела его видеть. Не хотела смотреть на него и думать о том, как хочется подойти… подойти и поцеловать эти жёсткие мужские губы, которые постоянно меня ранят. Как хочется коснуться его теплой кожи. Чтоб он обнял своими грубыми руками. Не любимый мужчина, не Влад, а именно этот, чьё настоящее имя я даже не знала. Господи! Эти неадекватные желания ужасали. И терзали так страшно, что хотелось кричать. Громко, яростно, до смерти. Поэтому, я заставила себя подняться с кровати и сесть за стол, морщась от укола боли между ног – похоже, это как минимум до завтра. Сегодня у меня на ужин картофельное пюре и крупные креветки на шпажках, жаренные на костре. Не так уж и плохо, и пахло аппетитно, но есть всё равно не хотелось.

– Кто готовил? – спросила я, просто так.

Чтоб разбавить громкое молчание между нами. Казалось, с приходом Барса в эту комнату сам воздух здесь начинает вибрировать.

– Шустрый.

Опять прозвище, будто в порядке вещей. Так и не решаясь засунуть в рот хоть кусочек еды, я подняла глаза к Барсу.

– У тебя имя хоть есть?

Он долго крутил тёмную пачку в своих руках, прежде чем достать сигарету и прикурить. Оказывается, у него красивые пальцы: длинные, изящные, как у пианиста… который по пятницам играет гимн в недрах Геенны.

– Глеб, – отвечает мне, прежде чем прикурить.

Значит, Глеб. Ему шло. Но лучше бы не спрашивала. Потому что теперь он стал на порядок ближе. Теперь окончательно перестал быть жестоким незнакомцем. Теперь у него было имя и своя, печальная история. Мне окончательно перехотелось даже пытаться поесть. Тем более, когда комнату начал заполнять густой, пряный дым. Даже голова закружилась. Оставив креветку в покое, я поднялась, подошла к окну и открыла его нараспашку. В лицо сразу ударил прохладный воздух. Я взялась за решетку, прикрыла глаза и попыталась глубоко вдохнуть.

За спиной раздался скрип стула. Барс… нет, Глеб встал и подошёл ко мне.

– Иди за стол, – бросил в меня свои слова.

Я развернулась к нему лицом и отошла в сторону.

– Не хочу. В комнате нечем дышать из-за твоих сигарет.

Он приблизился и уселся на подоконник. Пока докуривал, не спускал с меня глаз, разглядывая, словно впервые.

– А ты красивая, – вдруг произнёс.

– Да, мне явно не повезло.

Глеб усмехнулся и наконец-то выкинул окурок в окно. Допил пиво и отставил бутылку на подоконник. А потом сел ближе и потянул меня к себе. Сопротивляться не было смысла, поэтому я встала перед ним сама, меж его колен, ощущая, как тёплые ладони ложатся на мои ноги и скользят вверх по бёдрам. Что я могла здесь сделать? Только позволить всё это извращённое безумие. А он посмотрел на меня снизу вверх, с интересом, но резко выдохнул и опустил голову, когда понял, что под халатом на мне ничего нет.