У неё синдром восьмиклассника, но я всё равно хочу любить её! 2 (ЛП)

Так, теперь я сам по себе. Что делать? Ишшики ушёл, так и не подкинув мне идею подарка, и я всё ещё не решил, куда мы завтра пойдём. Не хотелось бы решать это прямо по дороге к ней домой, и мне нужен был совет от кого-нибудь ещё.

Но к кому обратиться-то?.. У меня закончились варианты. Доем-ка я эти отбивные с рисом и вернусь в класс.

Пока внутри меня шла полемика, из-за спины раздался голос.

— О, Тогаши-кун? Ты сегодня без никого? Ничего себе. Я тоже одна, так что… Я присяду? — спросил этот человек и тут же, не дожидаясь разрешения, уселся слева от меня. Затем он снова заговорил тонким голосом: — Хе-хе-хе, сегодня у меня спагетти с икрой трески.

Только тогда я увидел, кто это был. Рядом со мной сидела девушка, о которой мы с Ишшики только что говорили: Каннаги Казари, девушка, которая была для нас с Риккой кем-то вроде ангела. В последнее время у нас с Каннаги-сан… ну, сейчас мы называем её Казари-чан… установились очень хорошие отношения.

После школьной поездки и того дня, когда Рикка пришла в школу без повязки, Казари-чан стала много с ней общаться. Кажется, они подружились. Казари-чан оказалась страстной любительницей видеоигр, приходящей в возбуждение от одного их упоминания. Я не мог сосчитать то количество слов «спасибо», которое послал небу за такую подругу.

Кстати, она сама сказала: «Аха-ха! Знаете, зовите меня Казари-чан! Я уже так привыкла». Поэтому я её так и называю.

Вот такой она человек. Она идол нашего класса, а её красота распространяется за пределы школы. Хоть на них с Риккой и надета одинаковая форма, впечатление от каждой из них совсем разное.

Казари-чан посмотрела на меня, всасывая ртом спагетти, и спросила:

— О? Тогаши-кун, а почему ты надел перчатку только на левую руку?

Услышав этот внезапный вопрос, я на секунду поднял взгляд и попытался сохранить самообладание.

— Это…

— Это ты чувство стиля в себе пробудил? Это Chantilly? Это даже немного женственно!

Ну и денёк сегодня. Я обычный парень, не мачо и не женственный! Максимум, с синдромом восьмиклассника. Конечно, вслух я это не скажу. Я узнал о Казари много нового с тех пор, как мы стали общаться, знаете ли. Эти пару недель не прошли впустую.

— Ну, она… Да, она кое-что запечатывает.

— А? Ты о чём? — спросила Казари-чан, прекратив всасывать в себя спагетти и уставившись на меня широко открытыми глазами.

Ладно, Казари-чан это, думаю, можно показать. Я снял с руки перчатку с обрезанными пальцами и показал Казари свою руку. Эта перчатка исправно служила мне.

— Ого! Здорово. Суперкруто! Ты как будто из Союза Перемен1!

— Я не уверен, что этот пример здесь уместен!

Тем более что в картах нет «ю»2.

— Хе-хе-хе. А нарисовано хорошо. Полагаю, работа Рикки-чан? Красиво. Я хочу, чтобы она и мне такую нарисовала!

Она завидует тому, что у меня есть эта хрень, а у неё — нет? Ладно, пусть я и могу поговорить с ней на эту тему, мне хочется узнать её мнение по ещё одному вопросу. Как же она вовремя ко мне подсела. Я могу спросить её о той вещи, которая на меня давит.

— Слушай, вопрос может быть неожиданным, но… Что бы ты посоветовала подарить человеку, с которым уже месяц встречаешься?

— Хм… Ты, наверно, не слышал, Тогаши-кун. Я только что рассталась со своим парнем.

А… Ну да. Ишшики же мне только что… Что я наделал?

— П-прости! Мне правда очень жаль! Я не хотел навредить тебе…

— Аха-ха! Да не волнуйся. Я прикалываюсь. Мне юри как-то больше нравится.

— Юри?!

Я знаю о ней всё больше и больше. Погодите! У неё же только что был парень!

— Да нет, это я для прикрытия. Если кто-нибудь узнает, что мне нравится юри, плакали мои шансы встретить любимую. Кстати, сейчас мне нравится Рикка.

— Ты теперь моя соперница?! Но твои шансы невероятно малы!

— Хе-хе-хе, всё равно эта любовь запретная. Но такая любовь существует.

— Ну да… Где-то она есть.

— Хе-хе-хе, я опять шучу. Когда ты задаёшь такие девчачьи вопросы, Тогаши-кун, я просто не могу не шутить. В тебе, наверно, принцесса живёт!

— Да в чём дело? Я только спросил, что подарить, а ты тут начинаешь.

Мда. Не подарок. Не могу же я ей сказать, что собираюсь оставаться с Риккой до тех пор, пока старческий маразм не высосет из нашей памяти имён друг друга, а то точно нормального ответа не дождусь.

— Да шучу я, шучу. Тебя весело представлять девчонкой. Так, на месяц отношений, говоришь?..

— Месяц отношений?! Ха-ха-ха! Ну ты и придурок! — воскликнул знакомый голос, перебивая Казари-чан. Это была Нибутани Шинка. Когда я оглянулся, она смотрела на нас с обычной садистской улыбочкой на лице и подносом в руках.

В отличие от Рикки и Казари-чан, Нибутани обвязала свой кардиган вокруг талии, что сразу придало ей грубый вид. Её волосы были заколоты выглядевшей вполне по-летнему заколкой, и когда она стояла над нами, её окутывала аура элегантности. Мне сразу же вспомнилось слово Chantilly. Она была старостой нашего класса, ходила в танцевальный кружок и излучала крутизну и ум. Мне почти хотелось оказаться на её месте.

Вот только слово «староста» вычеркните.

— О, Шинка? Что ты здесь делаешь?