У лодки семь рулей

После смерти родителей Алсидеса помещают в приют, где он впервые сталкивается с несправедливостью жизни — терпит голод, издевательства, побои. Затем годы «ученья» у лавочника, и снова оскорбления и побои… Характер мальчика становится все более замкнутым, сердце его преисполняется страхом и злобой, а жизнь предстает перед ним глубоким и мрачным туннелем, где на каждом шагу его подстерегают обиды, опасности, смерть. Не выдержав, он бежит из родного городка на поиски иной жизни, которая грезится ему идиллией под сенью приветливо шумящих деревьев.

На какое-то время судьба согревает его ласковой дружбой старого дядюшки Жоана, мудрого, справедливого человека, любящего людей простой, инстинктивной любовью. Главы романа, посвященные пребыванию Алсидеса в доме Доброго Мула, отличаются волнующим лиризмом, глубоким проникновением в психологию изображаемых персонажей, поэтичностью пейзажных описаний, которые даются в тесной связи с душевными переживаниями героев.

Осложнившиеся отношения между Алсидесом и подругой дядюшки Жоана Марианой заставляют его покинуть дом, где он мог бы обрести свое нехитрое счастье, и вновь он вынужден скитаться бездомным бродягой в поисках случайной работы, находя единственное утешение в игре на губной гармонике.

Тяжелый, изматывающий труд батрака — «от зари и до зари мы спину гнем, век работаем, а нищими умрем», — голод, вечный, мучительный голод, душевное одиночество все сильнее угнетают Алсидеса: «…для чего ему жить? Быть вечным приживалом на этой земле… Горше всего то, что даже смерть он примет в одиночку. А есть ли что-нибудь печальней одинокой смерти?» Трагическая гибель случайного друга, к которому он успел привязаться с болезненностью одинокой натуры, потрясает его, что-то ломается в его душе, злая тоска гонит его все дальше и дальше от родных мест… Глава «Жизнь — это приключение», повествующая о гибели Жеронимо, — одна из наиболее впечатляющих глав романа. Превосходно лирическое вступление, ритмически выделенное в повествовании и по своей интонации и поэтическому настрою напоминающее стихотворение в прозе. Столь же поэтически напряженно описание молотьбы. Ритм описания отчетливо учащается от фразы к фразе, создавая интонационное нагнетение, необходимое для передачи убыстряющегося с каждой минутой ритма молотьбы. Звуковой и композиционный ритм не только фиксирует при помощи звукописи исступленный «круговорот движений», но и придает всему описанию ощущение трагического неблагополучия: нарастающий ритм неотвратимо приближает нас к тому роковому пределу, за которым неминуемо должна последовать катастрофа. И катастрофа совершается: Жеронимо гибнет. Кульминационный взрыв влечет за собой ритмическую разрядку. Эмоциональная острота трагического предчувствия разрешается скорбным плачем о погибшем друге, а лихорадочность интонации сменяется элегической плавностью лирического монолога Алсидеса.

На всем протяжении романа Редол умело использует богатство живой интонации, добиваясь органического соответствия между звуковой формой и ее эмоциональным наполнением.

После двух лет бродяжничества судьба забрасывает Алсидеса на строительство заградительной дамбы. Общество рабочих-землекопов несколько рассеивает гнетущее Алсидеса одиночество. И здесь работа нелегка, но она так нужна людям: ведь только они, землекопы, могут защитить урожай от грозящего ему затопления. Кроме того, Алсидес учит землекопов грамоте, и роль учителя льстит ему и возвышает его в собственных глазах. Но «белая лошадь» великого разлива сметает дамбу, в волнах разбушевавшейся реки находят гибель многие товарищи Алсидеса, и сам он чудом остается в живых. Обретенное Алсидесом кратковременное душевное равновесие нарушено, отчаяние вновь овладевает им: так немного нужно ему от жизни, но даже в этом она ему отказывает. Безуспешно ищет он работу, которая могла бы обеспечить ему кров и пищу, и, в конце концов, его обманом вербуют в Иностранный легион и отправляют в Марокко.

Последняя часть романа, «Шакал», в которой Алсидес рассказывает о своем пребывании в Иностранном легионе, сюжетно и тематически почти не связана с предшествующими частями и, по сути дела, является самостоятельной новеллой. В качестве таковой она вполне может быть поставлена в один ряд с наиболее значительными произведениями, посвященными антивоенной теме. Впрочем, тема «Шакала» не столько антивоенная, сколько антиколониальная, ибо речь здесь идет не просто о войне, а об одной из тех бесчисленных грязных войн, которые вела Франция в своих колониях.

Иностранный легион — наемные части французской армии — был создан еще в 1831 году специально для несения службы в колониях, службы, состоявшей из кровавых «усмирений» и непрерывных истребительных войн с непокорными народами Алжира, Марокко, Индокитая и других стран Азии и Африки.