У любви законов нет

К счастью, там никого не было. Прислонившись к стене рядом с бачком для мусора, Зоэ воровато огляделась и распечатала конверт. Письмо так же, как и первое, было напечатано на машинке. Всего одна строчка: «Четверг. Тот же телефон. В то же время».

Это значит завтра. В десять утра. Кто бы ни был автором записки, он хорошо знал, что утренняя смена Зоэ длится от шести до половины десятого утра. Может быть, это кто-то из Пюилорана? Из ее знакомых или соседей? Вдруг она встречалась с вором, пожимала ему руку, не зная, на какую подлость способен этот человек? От такой мысли Зоэ стало дурно.

Она положила письмо обратно в карман и вернулась в кухню, где повар жарил яичницу для Оливера.

— Слушай, Люсьен, расскажи мне о парне, который принес записку. Все, что сможешь вспомнить.

Молодой человек, веселый и смуглый, всегда оказывающий Зоэ знаки дружеского внимания, к сожалению, не отличался особой наблюдательностью.

— Да я же говорю, что не запомнил его. Обычный такой. Как все.

— Высокий? Низкий? Сколько примерно лет? Прости, что я тебя мучаю расспросами, но мне правда важно знать.

— У тебя завелся тайный поклонник, красавица? — Люсьен весело подмигнул.

— Можно сказать и так. Ну же!

Повар на миг прищурился, стараясь вызвать в памяти образ посетителя.

— Кажется, не очень высокий. С бородкой. Молодой… наверное. Лица я совсем не запомнил, он был в кепке.

— Когда он заходил?

— Точно не помню… Может, час назад. Или около того.

— Почему же ты мне сразу не сказал?

— Зоэ, войди в мое положение! Мне некогда вздохнуть свободно. Да и сейчас глазунья вот-вот пригорит, пока я с тобой болтаю.

Он быстро снял сковороду с огня и профессиональным жестом сбросил скворчащую яичницу на тарелку. Заказ Оливера был готов. Балансируя двумя подносами — на один вся еда не уместилась, — молодая женщина поспешила к его столику.

Оливер в ожидании завтрака с удовольствием рассматривал обстановку маленького кафе. «Виадук» казался воплощением самого города в миниатюре: уютно и со вкусом. Из-за летней жары окна были открыты, ветерок шевелил по-домашнему цветастые занавески. Стены, обшитые деревянными панелями, стулья с удобными спинками, стилизованный под пятнадцатый век гобелен с дамой и единорогом — все ему нравилось, казалось находящимся на своих местах.

Зоэ приблизилась к нему с двумя подносами в руках и без единого слова принялась расставлять тарелки. Атмосфера покоя и простоты мгновенно испарилась: во всей ее фигуре чувствовалась скрытая напряженность. Десять минут назад этого не было — Оливер мог бы поклясться!

Зоэ подхватила пустые подносы и чашку из-под кофе, собравшись также молча уйти. Но Оливер окликнул ее, желая удержать:

— Постойте, куда же вы так быстро? Может быть, мне еще нужен десерт!

— Десерт?

Глаза молодой женщины расширились от удивления.

— Я бы попросил шоколадный мусс. Или нет, лучше яблочный пирог и фруктовое желе.

— У вас в самом деле хороший аппетит… На редкость хороший.

— Все так говорят, — с улыбкой кивнул Оливер, пока она записывала заказ. — Наверное, виной тому активный образ жизни. А может, мышечная масса.

Он смотрел на лицо Зоэ — молодое и красивое, со смешными светлыми бровями и россыпью золотистых веснушек на переносице — и не без удовольствия заметил, что по щекам ее разливается краска. Может, ее смутило представление этой самой мышечной массы, его могучих бицепсов, таких привлекательных, если не скрывать их одеждой?

— Будет готово с минуты на минуту, — заверила его молодая женщина и все-таки убежала.

Оливер несколько секунд смотрел ей вслед, потом вздохнул и принялся за еду. Это его первый официальный день на работе, надо быть готовым с достоинством встретить тяготы дня.

На этот раз, когда телефон зазвонил, Зоэ была наготове и в полном одиночестве. Если не считать владельца «Двух канареек», который тщательно вытирал стойку. Она тут же схватила трубку.

— Алло?

Ей ответил тот же приглушенный мужской голос.

— Как поживают двести тысяч франков?

— Пока никак. И послушайте, чем вы можете доказать, что мои драгоценности у вас?

— Доказать? Ладно, могу и доказать. Вот прямо сейчас я открываю коробку и достаю старый-престарый браслет. Довольно уродливый, я бы сказал, странно, что он стоит таких деньжищ. Он состоит из отдельных звеньев, изображающих незабудки и бабочек, выполненных из синей и белой эмали. Замочек не золотой, видно, сделан позже из какого-то светлого металла… Ну как, знакома такая штучка?

В трубке послышался шум, будто кто-то перебирал металлические предметы.

— Тут еще есть колье, вот оно недурное. В нем четыре… нет, пять рубинов и бриллиантики. Их больше, поэтому мне лень считать. На нем инициалы Е и К, переплетенные между собой. Так, колечко с печатью… А еще тут валяется старый альбом. В нем ворох никому не нужных фотографий, какие-то сухие листья и прочая ерунда. Вот я его открываю, и что у нас на первой странице? Так, портрет какого-то старика в орденах…

— Довольно, я вам верю, — перебила его Зоэ.