У края, у берега...

"В Багдаде все спокойно, так сказать. Спите, жители Багдада, спите. С тем, "что" и даже, "как" делать в ближайшем будущем было ясно. Ну, почти ясно. А вот как… как мягко, незаметно, без нажима и лишних телодвижений выскочить отсюда? Продолжить движение… Уйти, не оставив в наших доблестных ментах обиды и затаенного желания отомстить? Раззвонить по всем углам, что господин Поляков — депутат от партии "Ридна Краина"— по какому-то странному стечению обстоятельств оказался на дороге в Заднепровск. В тот тяжелый момент, когда храбрые стражи порядка героически потели, ловя ужасных убийц. Кстати, а почему убийц? Вроде Анька говорила, что мамаша взяла одного квартиранта…"

"А ерунда,— Вадим даже махнул рукой и буркнул себе под нос нечто нечленораздельное.— Все это не имеет значения. Главное — вырваться отсюда в ближайшее время. Он посмотрел на часы: с момента задержания прошел почти час. Пора бы появиться гребаному генералу…"

Депутат остановился у окна и, расставив ноги на ширину плеч, скрестив на груди руки, бездумно уставился на дорогу. Там снова происходило какое-то движение. Вернулась "скорая помощь", уехал стоявший на выезде "камаз", а за ним две патрульных машины… Ментов на заправке поубавилось, врачи практически исчезли. За исключением двоих, вышедших из подъехавшей "скорой". Насвистывая, в кафетерий вошел милиционер. Скользнув по Вадиму равнодушным взглядом, проследовал в туалет. Несмотря на гудение кондиционера, было слышно, как он кряхтит, что-то роняет и матюкается в кабинке. Потом шумно полилась вода из крана.

Вадим посмотрел на часы: прошло пять минут. Хлопнула дверца. Он оглянулся: поправляя и застегивая липучки бронежилета, милиционер с озабоченным видом вышел наружу. Его товарищ на стуле у дверей достал сигарету, взглянул на депутата. Закурил. Вадим налил себе сока. Присел. Раздраженно подумал, что имеет смысл все-таки вызвать майора и потребовать, чтобы отпустил. "Какого черта, он должен торчать в этой дыре? Он не преступник, не подозреваемый и, вообще, не имеют они права задерживать парламентария! Какого хрена ему тут сидеть на привязи, ждать генерала? Это им генерал — генерал, а ему он — тьфу! Обоссать и закопать! Туфлем растереть!"

Он решительно поднялся. "Пусть обеспечивают охраной, если хотят, и сопровождают в Заднепровск. Будут у следствия вопросы — он на них ответит. Но потом, в нормальной обстановке. А сейчас не хрен здесь дальше париться." Вадим подошел к курившему у дверей милиционеру. Тот с явным раздражением посмотрел на депутата. Глаза у мента были серо-зеленые, а не по-летнему бледная кожа на плоском лице вся в зернышках коричневых родинок.

—Ну что?— грубым голосом поинтересовался сержант.— Нужно что-нибудь?

—Кириленко позовите,— бросил Вадим и развернулся.— Скажите, пусть придет. Сейчас же.

За спиной раздался неясный звук. Как будто мент насмешливо фыркнул. Но депутат оборачиваться не стал. Направился к стойке, взял коричневый поднос. Подойдя к своему столу, собрал использованные тарелки. Переставил грязную посуду на соседний столик. Тем временем милиционер лениво поднялся и высунулся в дверь. Что-то негромко сказал дежурившему снаружи товарищу. Вернулся на стул. Мимо витрины прошествовал "даишник". Через минуту он вернулся и зашел в кафе.

—Капитана нет на месте,— кинул вошедший милиционер и скрылся в туалете.

—Как нет?— вскинулся Вадим.— Тогда позовите этого… Марычева!— потребовал он, когда мент вышел из уборной.

—Они вместе уехали,— равнодушно ответил блюститель порядка и ушел.

Вадим мысленно заматерился. Ему захотелось вскочить, наорать, потребовать, чтобы милицейское начальство изволило явиться и дать отчет не позже, чем через пять минут. "Да, да. Через пять минут или триста секунд! А не явитесь, так вы у меня все, все! Сержанты, лейтенанты и до генерала вашего гребаного включительно, будете сортиры зубными щетками драить! С работы вылетите в пять секунд. Без пенсий и выходного пособия. Уроды! Сторожами на стоянках работать будете."

Он еле сдержался, чтобы не вскочить, не забегать по залу. Хотя депутат не смотрел на сидящего у двери охранника, ему казалось, что тот следит за ним и насмешливо скалится. Выказать нетерпение — значило унизиться, потерять лицо. Сохраняя спокойное выражение, Вадим откинулся на спинку стула. Посмотрел в окно. Боковым зрением заметил, что сержант спит, вытянув перед собой ноги. Вот сволочь. Вадим с противным скрежетом отодвинулся от стола вместе со стульчиком. Мент вздрогнул, проснулся и гневно посмотрел на депутата. Тут же снова завозился на стуле, устраиваясь поудобнее. "Солдат спит, а служба идет,— мысленно вздохнул Вадим,— вернее не скажешь. Да и не в остолопе дело."

Николай