У края, у берега...

—Никак,— очнулся Серега.— Попал ты с Олегом под раздачу. Мы с майором тут сидели и тебе помочь не сможем. Даже, как свидетели… Ты из табельного стрелял?

—Да,— "ястреб" машинально посмотрел на пистолет.

—Ну вот видишь,— Короб развел руками.— Нам придется очень постараться, чтобы тебя отмазать.

Игорек снова дернулся.

—Я в тюрьму не сяду,— его глаза зло уставились на майора.— Мне не за что. Я пределов самообороны не превышал…

—Тихо, не кипешуй,— перебил Леха.— Мы тебя одного не оставим. Но и ты пойми…

—Слушайте, мужики,— Серега поднялся.— Отсюда нужно уходить. Отношения будем выяснять потом. У меня чуйка, что с минуты на минуту дядя Шварах приведет сюда целое кодло. Как бы они нас всех не перестреляли. Для простоты сюжета.

—Точно,— Игорек поднялся.— Вы можете мне верить — не верить, но эти уроды явно не в адеквате. Капитан дело говорит — нужно сваливать.

Короб вопросительно глянул на капитана. Тот кивнул:

—Идем, идем. Не хрен тут делать.

Игорек скользнул к воротам и осторожно выглянул на улицу.

—Ты хорошо подумал?— одними губами спросил майор.

—Да,— односложно ответил Серега.— Уходим.

—Чего застряли?— раздраженно поинтересовался "ястреб".— Сейчас как раз пусто. Никого нет.

—Мы ничего не забываем?— Короб растерянно оглянулся.— В доме?

—Ничего такого, что нельзя было бы оставить,— Серега быстро вышел со двора.— Машину я брошу… Слушай,— вместе с Игорьком он шел к бусу,— а что там за "скорая" и врачи? Ты ничего не видел?

—Какие врачи?— Игорек нырнул в микроавтобус, расположился на заднем сиденье.— У дома, где на нас напали стояла какая-то "скорая помощь",— сказал он рассеяно.— Да не маячь ты на улице.

Короб сел на место водителя и завел двигатель.

—Вы о чем?— спросил он, трогая машину с места.— Куда едем?

—На пляж,— Серега повернулся к "ястребу".— И что врачи? Они в "скорой" сидели?

—Да не видел я никаких врачей,— раздраженно ответил, смотревший назад Игорек.— Ни в машине, ни рядом. Мы по улице шли, а тут эти орлы подлетели и давай стрелять…

"Нулевой"

Придя в себя, он увидел, что находится в маленькой комнате без окон. На потолке круглый матовый плафон, из которого льется электрический свет — неяркий и холодный. Голые серые стены.

Мужчина закрыл глаза. Открыл. Попытался лечь на бок, но не смог. Приподняв голову, разглядел, что пристегнут ремнями к обтянутому дерматином диванчику. Такие обычно стоят в процедурных кабинетах больниц. Пациентам на них делают массаж, перевязки, ставят капельницы. Капельница была: из вены на левой руке торчала толстая игла, зафиксированная кусочком пластыря. Заполненная прозрачной жидкостью пластиковая трубка уходила вверх к бутылке с физраствором. Тяжелые капли размеренно падали в мешочек фильтра.

—Как вы себя чувствуете?— к нему наклонился человек в белом халате.— Не тошнит? Голова не кружится?

Перед тем, как ответить, он прислушался к ощущениям.

—Вроде бы все в порядке,— он беспокойно заерзал.

Стоявший рядом с врачом мужчина, положил растопыренную ладонь ему на грудь и надавил.

—Лежи,— приказал охранник,— не двигайся.

—Почему?— спросил он и в тот же момент вспомнил все, что с ним произошло: кража контейнера, бегство с работы, безумный круиз по Крыму.

С удивлением ощутил, как к лицу от смущения прихлынула краска: все произошедшее с ним казалось нелепым, глупым, безумным. Поступить так? как поступил он? мог только сумасшедший. Или человек, который действительно хотел умереть. На мгновение к стыду примешалось раскаяние, но почти сразу он вспомнил, что жить ему осталось не больше трех месяцев. И умирать придется в лихорадке тяжело и мучительно, задыхаясь собственной слизью. После этого он успокоился. Он умрет и больше ничто не будет иметь значения.

Скрипнув, открылась дверь, и в комнату вошли двое мужчин. Одного звали Марат Андреевич Волоско, второго он не знал. Волоско руководил в институте службой безопасности. Его широкое носатое лицо было серым, веки нервно помаргивали. С выражением искреннего недоверия, даже изумления он уставился на мужчину, лежащего под капельницей. Второй вошедший нес на узком загорелом лице маску равнодушия. Но его волнение выдавали дрожащие пальцы — длинные и тонкие, с холеными, синеватыми ногтями. Заметив, что на них смотрят, незнакомец сложил руки на груди, упрятав кисти подмышками.

—Где камера?— поинтересовался он у охранника.

Тот указал на штатив с камерой.

—Поставьте ближе и так, чтобы захватывало только его,— приказал спутник Марата Андреевича.— Включите запись по моему сигналу.

Охранник переставил треногу и завозился, нацеливая объектив на мужчину.

—Вот,— начал Волоско,— пришел посмотреть на вас. Что же вы наделали… Он может говорить?— начальник службы безопасности с беспокойством взглянул на врача.— Допрос выдержит?

—Да, у него все в норме,— кивнул врач.— Инфицирован, но в остальном здоров.

—Уколите ему вот это,— незнакомый мужчина достал из кармана шприц-тюбик.

—Что это?— пленник с беспокойством уставился на шприц.

—"Сыворотка правды",— Марат Андреевич посторонился, пропуская врача к кровати.— Чтобы не врал.