У каждого в шкафу

«В случае чего, в случае чего, — соображает черная голова, — а в случае, собственно, ЧЕГО?»

— Началось? — взволнованно спрашивает она. — Сопроводить тебя в больницу?

Средне-русая голова поражается очевидной тупости черной. Конечно, она ведь для этого девять месяцев всячески маскировала свою ненавистную беременность, не посещая ни врачей, никого, чтобы сейчас триумфально отправиться в родильный дом под завывание скоропомощной сирены и там подарить миру розовощекого упитанного младенца с пяточками и синими глазками (она читала, что все дети так рождаются — с синими). Мир обойдется без такого подарка, давно решила средне-русая. Плод, в случае его жизнеспособности, будет лишен доступа кислорода. Помещен под подушку, к примеру. Да мало ли. Размеров ладони взрослой женщины вполне хватит, чтобы плотно закрыть плоду и нос, и рот. Не будет же она бояться, кого?! Новорожденного, которому только и надо — пять капель молозива [27]и дышать.

— Ми-ла-я, — четко, громко и неприязненно декламирует она, как, оказывается, легко говорить командным голосом, какого черта она не выяснила этого раньше, — ми-ла-я, ни-как-кой боль-ни-цы. Мы все сделаем здесь, и ты мне поможешь. Когда будет нужно. Я тебе скажу, что делать. Ты мне по-мо-жешь. А потом — уйдешь. Можешь сопроводить себя саму в больницу, если такое большое желание. Можешь — куда хочешь.

Черная голова трясется как припадочная. Она не собирается участвовать в этом сумасшествии. Она боится и сейчас уйдет. Вызовет «скорую помощь» с вахты.

Средне-русая понимает, что срочно надо сменить тактику. Не зря изучен «Справочник партизана», в частности глава про технику допросов. Старо как мир. Злой полицейский. Добрый полицейский.

— Послушай, — напоминает она со слезами в голосе, — мы же подружки. Пожалуйста, помоги мне… У меня ведь никого нет, кроме тебя… Боб уехал… И ты — уходишь…

Расплакаться удается, и очень просто. Слишком велико нервное напряжение. Через растопыренные пальцы средне-русая голова видит, что черная — поплыла, затуманились глазки, задрожали губы… Все получается. А сейчас ей нужна клизма. Кружка Эсмарха тускло-зеленого цвета недавно приобретена и висит за дверью.

Средне-русая голова уже сорок недель знает, каким будет этот день. Но она не может даже предположить, что это за увлекательнейшее приключение — схватки, и как бывает при этом редкостно хорошо. Держится за железный поручень кровати. Крепко держится. Пальцы побелели от напряжения.

Начавшиеся схватки ведут к раскрытию шейки матки. Также характерна ретракция мышечных волокон (смещение мышечных волокон относительно друг друга). Схватка начинается в одном из маточных углов, распространяется на тело матки, нижний сегмент. Во время нормальной схватки соблюдается так называемый тройной нисходящий градиент — длительность, сила и протяженность схватки уменьшается по мере распространения ее со дна на нижний сегмент.

Шейка матки должна открыться от 2–3 см в начале родовой деятельности до 10–12 см (в зависимости от размеров таза) или так называемого полного открытия. Полное открытие шейки матки (или когда шейка не определяется) есть граница между первым и вторым периодами родов. Открытие шейки матки происходит вместе с ее укорочением (сглаживанием).

Все, свои руки она уже искусала, как левую, так и правую, и просит подругу, терпеливо сидящую на стуле, но подальше, подальше — дать ей что-нибудь взамен. «Что?» — пищит черная голова, мечтающая оказаться сейчас в любом другом месте. Наконец соображает и протягивает средне-русой полотенце. Розовое махровое китайское полотенце, в белый цветочек. С небольшой такой симпатичной бахромой.

С течением времени черная голова все-таки более-менее обретает самообладание, приходит в себя и остается в этом стабильном состоянии, держится. Она умеет существовать в предлагаемых условиях. Даже отлучается умыться, даже кипятит чайник, как-то завтракает вчерашней калорийной булочкой, даже пытается накормить средне-русую «Российским» шоколадом, памятуя о его высокой энергетической ценности.