– Ты придумала мою жизнь, – продолжал он. – Родителей… Сюжет принимал законченную форму благодаря тебе. То, что ты оказалась француженкой, нас лучше вписывало в европейский контекст. Мы пересмотрели роли. Так появились Хелен и Гарри.
Сэм ел булочку с изюмом.
– Отсюда и ожидание в Санто-Доминго. Надо было дождаться их приезда.
– Зачем надо было приезжать сюда?
Я была морально убита. Уничтожена. Публично раздета. Жестоко обманута. Аппенстайн объяснил:
– Это место подходило для объяснения лучше, чем Нью-Йорк или даже Калифорния. Надеялись, что синее море, небо, пальмы помогут нам вас задобрить. Мы хотели и по-прежнему хотим подарить вам каникулы.
Я никогда не падала в обморок, и это был не тот день, чтобы начать это делать. Мою жизнь рассматривали через увеличительное стекло. Каждый миг с Грегори был тщательно проанализирован, обсужден. Рассказывал ли он о наших любовных отношениях, легкомысленных, приторных, но все же любовных? Сказочные акулы плавали вокруг меня. Все они проявляли интерес к этой жалкой красной рыбешке, которая вертелась в их аквариуме.
– Дитя шокировано, – сказала Хелен. – Я вам говорю, что она шокирована. Есть от чего… Игра была в некотором отношении слишком жестокой, друзья мои. К счастью, я не имею к этому отношения.
Гарри сказал:
– Я обожаю Париж. Я обожаю Францию. По дороге в Грецию я всегда останавливаюсь в вашей стране.
Хелен сняла на мгновение очки, открыв лицо, такое знакомое. Я представила себя девочкой, цепляющейся за папу, который оставлял меня в кинотеатре. Иногда ко мне подсаживалась билетерша и, когда мне становилось страшно, держала меня за руку. Я изучала кино в то время, как мой отец был с «плохими женщинами». Я смотрела на Хелен, которая казалась одновременно манерной, огромной, симпатичной и уродливой. Я видела ее в ролях неутомимых фермерш, первопроходчиц Дальнего Запада, благородных старых дев, монашенок, терзающихся буржуазок. Она была столь же умна, сколь и талантлива, надела очки и протянула мне руку.
– Бедняжка, любовь-иллюзия причиняет боль, не так ли?
Я отрицательно покачала головой. Гарри вынул сигарету из золотого портсигара. Ослепительный луч рассыпался по золотой поверхности.
– Наш сценарист извелся, – сказал Гарри. – Хотите с ним познакомиться? Он не смеет с вами встретиться. Очень застенчив.
Грегори повернулся ко мне и сказал:
– Рональд, сценарист, растерялся в начале эксперимента. Он был втянут в реальную игру. Я смог затащить тебя в гостиницу, o'key. Это было задумано и удалось. Но то, что ты не испугалась, все расстроило. И потом ты не хотела даже уходить. Я собирался тебе объяснить, в чем дело, но ты не позволила мне вставить слово. С первой минуты ты начала придумывать версии моей жизни.
Он повернулся к Джереми, который очищал от кожуры манго. Его руки до запястья были влажными и сладкими.
– Джереми, где Рональд?
– Он где-то притаился. – Затем ко мне: – Не надо сердиться, – сказал Джереми, – мы для вас еще что-нибудь сделаем.
– Рональд, – крикнул Грегори.
Затем он прошел через патио в поисках сценариста.
– Рональд… Рональд? Тебе не удастся избежать очной ставки. Ты не посмеешь! Иди же.
На террасе показался мужчина маленького роста. Он был бледен и плохо переносил преждевременное облысение. Чувствовал себя неважно.
– Вот Рональд, наш сценарист. Это Лори… Рональд, поблагодари Лори. Посмотри на нее. Это она заполняла твои страницы в течение двух недель.
Мы злобно уставились друг на друга. Рональд бросил мне едва слышно «привет». Я воскликнула:
– Заполняла ваши страницы…
– Ты сделала нам наш фильм… – сказал Грегори с гордостью за меня.
Я вцепилась в кресло. Вмешалась Хелен:
– В «Трактире мертвых богов» есть сцена, где я страдала, как и вы, должно быть, страдаете теперь. Оказалось, что я влюбилась в мертвеца. Тягостно, не так ли?
Гарри закурил другую сигарету.
– Слишком молода, чтобы видеть этот фильм. Я его поставила на место.
– Я вас видела в черно-белом «Удод-мститель», когда мне было семь лет.
– Слишком молода? «Трактир мертвых богов» был снят после «Удода», – сказала Хелен.
– Почему она знает наши фильмы? – спросил Гарри.
– Она меня сводила с ума своими ссылками на старые фильмы, – объяснил Грегори. – Ни секунды жалости. К тому же она отметала реминисценции… Все… Послушай, Лори.
Он повернулся ко мне.
– Я понял, что твою историю можно использовать для создания увлекательного фильма. Ты нас всех прибрала к рукам. Что касается меня, я женат, у меня двое детей, образцовая семья и размеренная жизнь. Не следует считать актеров бабниками и соблазнителями. Мне не хотелось изменять своей жене. Но ты была обаятельна, само искушение.
– Так ты спал со мной, чтобы заставить меня говорить?
– Ты красива, Лори, проницательна и умна.
Джереми только что проглотил половину своего манго.
– И сексуальна. Возможно, потому что она француженка.