У истоков Руси: меж варягом и греком

Тогда кто же такие поляне «Повести»? Под таким углом зрения поляне – это хазарские иудеи, жившие на киевском Поле. Столь невероятное на первый взгляд суждение не должны тебя удивлять, мой тренированный читатель. В литературе давно уже высказывалась мысль о том, что город Киев основан хазарами на дальней западной границе своих владений, может быть, для сбора дани, может быть для активизации торговли с Европой, может быть для того и другого сразу. Достоверно известно существование в Киеве X—XI веков синагоги и иудейской общины, населявшей квартал города, в районе которого впоследствии появляются Жидовские ворота «города Ярослава».

Не надо искать здесь шовинистическую подоплеку или русофобию. Просто так было. И вряд ли стоит интересоваться «пятой графой» автора «Повести». Ничего национального! Просто христианскому монаху на заре средневековья иудейские (ветхозаветные) порядки были объективно ближе языческих (поганых) обычаев.

Прояснение этнического лица полян «Повести», возможно, частично объясняет множественность названий Киева.

Именно хазары могли с момента основания называть киевскую Гору Хореваном по библейской горе Хорив. Позже, в X веке, когда хазары передали город в управление венграм, те могли переименовать Хореван в Самбат. В венгерском языке szombat (сомбат) означает «воскресный»[15], но очевидно происхождение слова от «субботы», которая у хазар-иудеев эквивалентна христианскому воскресенью.

Как ты помнишь, мой мотающий на ус читатель, под именем Самбат крепость Киева известна Константину Багрянородному. Но территория, которую мы сегодня назвали бы Киевщиной, упоминается им же уже в середине X века в качестве важного центра Руси под «своим» именем (киоаба/киоава). Чуть раньше, в первой половине X века, появляется Киев (Куйаба) у арабского историка аль-Истархи. У него Киев – город, который больше Булгара, и центр одной из трех группировок руси, расположенной ближе всего к Булгару. Правда, здесь извечная неопределенность: о какой Булгарии идет речь. Арабы сильно путались в двух Булгариях, Волжской и Балканской, и эта путаница часто усугублялась неразличением, с одной стороны, булгар и славян, а с другой – славян и руси.

– Бэрримор, как ты думаешь, славяне, булгары и русь – это одно и то же? Не понимаешь? The Slavons, Bulgars and Russes.

– М-м-м… Все-таки странные у вас вопросы, сэр. Славяне и болгары, кажется, одно и то же, они живут где-то на Балканах. А русские – это же в Азии![16]

Эх, Бэрримор, Бэрримор, знал бы ты, откуда я!

«И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон».

Этот абзац я включил в наши чтения, мой читатель с широкими интересами, чтобы чуть-чуть отвлечься и заодно показать, как трудно приходится археологам, работающим со славянскими древностями.

Древние восточные славяне жили небольшими группами, предположительно уже малыми семьями, над пойменными террасами рек, в неприметных, укрытых от врагов и соответственно ничем не примечательных местах, разводили домашний скот и занимались подсечно-огневым земледелием. Технология такого земледелия предполагает периодическую смену посевных угодий и, следовательно, мест обитания. То есть образ жизни древних славян получается скорее полукочевым, чем оседлым.