У истоков Руси: меж варягом и греком

Труд «О церемониях при византийском дворе» интересен только тем, что подтверждает реальность существования княгини Ольги «Повести», прием которой в константинопольском дворце описан как один из примеров византийских придворных церемоний. Попутно полезно заметить, что вся Македонская династия правила параллельно с первыми реальными князьями и княгинями древней Руси: Роман Лакапин был искусителем и экзекутором[96] Игоря, Константин VII – современником гостившей у него Ольги, а Иоанн Цимисхий – противником и победителем Святослава. «О церемониях при византийском дворе», труд сам по себе скучный до нудности, мы с тобой, мой вечно куда-то спешащий читатель, даже не будем открывать, а из всего творческого наследия Багрянородного возьмем только одну главу из другого опуса, «Об управлении империей», девятую, целиком посвященную древней руси, или росам, как они по византийской традиции называются в самом тексте, которая так и озаглавлена: «О росах, отправляющихся с моноксилами[97] из Росии в Константинополь». Поскольку она не из самых коротких, мы с тобой, мой рациональный читатель, позволим себе, как это уже практиковали раньше, делать только наиболее важные и интересные извлечения… для последующих развлечений. Хотя, какие уж тут развлечения без Бэрримора с его разнообразными, но быстро иссякающими наливочками и миссис Бэрримор с ее однообразными, но неиссякаемыми закусочками к ним? Наш дворецкий, который и раньше не отличался хорошим слухом, вряд ли услышит наши призывы с канарских пляжей, возвращаться с которых на промозглую родину он явно не спешит. Зато по старой памяти к нам на огонек неожиданно заглянул доктор Ватсон, еще не забывший времена героической борьбы с Баскервильским псом. Интересно, что на сей раз повлекло его в гримпенские топи девонширской глухомани? Я конечно не Шерлок Холмс, но судя по физиономии Ватсона, которую тот старательно прячет в широкий шарф, доктор просто сбежал от своего старого друга, изрядно покусанный его пчелами – новым увлечением ушедшего на покой великого сыщика. Что ж, джентльмены, не будем обращать внимание на личности, тем более пребывающие не в лучшем своем виде.

– Заходите, доктор, раздевайтесь. How do you do![98]

– Hi foul scribbler! Oh, shits, my muffer is sooty![99] О, времена, о нравы! Образцовый английский джентльмен, не успев войти, ругается, как последний извозчик. Впрочем, действительно у нас грязновато. Огонек Баскервиль-холла, на который заглянул мой коллега по писательскому ремеслу, сильно чадит из-за давно не чищенной каминной трубы. Да и подмести некому. А что поделаешь? Придется все это Ватсону проглотить. Благо, чем все это запить, у нас найдется.

– It is not worth bothering, doctor, everything is sooty here. You’ve just daubed your beard as well.[100]

– Oh, my beard! – Ватсон бросается к зеркалу, на ходу опрокидывая колченогий столик, уставленный пивными банками. – Oh, my Lord, I’m all beered now![101]

– Тем более не стоит беспокоиться! Здесь все в саже и пиве, так что без церемоний садитесь, доктор, и наливайте себе. «ПИТ» – это, конечно, не портер, не гиннесс и даже не эль. Он… гораздо лучше.

А ты, мой слегка недовольный виртуальный читатель, изволь подвинуться и освободить джентльмену место у камина. Это древнее сооружение, хоть и чадит, но немного греет. Тебе же вследствие твоей виртуальности сырость не страшна, не то что изнеженным англичанам вроде Ватсона и теплолюбивым джинам вроде Хоттабыча.

Ну вот, кажется все худо-бедно устроились. Можно с книгой «Об управлении империей» в руках погружаться в стародавние времена, болтающиеся где-то почти посередке между современностью и Рождеством Христовым.

Извлечения Полдюжины императорских загадок

Да будет известно, мой вертящийся в продавленном, протертом и вообще неудобном кресле гостиной Баскервиль-холла гость, что с этих самых слов багрянородный писатель начинал все главы штудируемого нами труда, в том числе и открытую нами девятую: «Да будет известно, что приходящие из внешней росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендостлав, сын Ингора, архонта росии, а другие из крепости Милиниски, из телиуцы, Чернигоги и из вусеграда».

И уже в первом предложении мы с тобой, мой еще толком не усевшийся читатель, встречаемся с первой загадкой императора – Внешней Росией (εξω ‛Ρωσία), загадкой достойной самого Шерлока Холмса, в нашем случае в лице доктора Ватсона, к сожалению, порядком искусанном.