У чужих берегов

Спутник ее недоуменно переводит глаза с Раисы на меня.

– А, оказывается знакомые?!..

Он плотный, пожилой, в английском прорезиненном макинтоше и в морской фуражке без эмблемы. Фуражка заграничного происхождения, но сам – безусловно русский.

– Охотники на тигров? Зря, товарищи, зря... Тигр проходил здесь часов пятнадцать назад – вы обратили внимание на след, вот перед той колодой? След уже успел затвердеть. Я ведь тоже охотник. Случалось и тигров бить... Так что вы опоздали. Обычно тигр, если он сытый, отойдя от местности, где нагрешил, верст на пятнадцать, ложится на солнечной стороне увала и преспокойно спит. Но без собаки взять тигра – совершенно бесполезное занятие.

Райлис слушает моряка с интересом, а меня больше интересует, почему тот тип как сунул правую руку в карман макинтоша, так и не вытаскивает ее? Задаю вопрос:

– А вас сюда чего занесло, граждане?

– Да вот, хотелось сфотографировать эти руины... Люблю всяческую старину. Разрешите представиться: Иван Павлович Арсеньев, моряк, механик дальнего плавания...

– Уж не родня ли знаменитому Владимиру Клавдиевичу?

– Нет, однофамилец...

Наконец он вынул руку из кармана; в ней миниатюрный фотоаппарат «кодак».

– Ба! Идея, товарищи! Давайте я вас сниму на фоне этих руин, а потом вышлю вам карточку! Это будет исключительный снимок – охотники с прекрасной дамой в глухом ущелье у древних развалин! Экзотика! Ручаюсь – такой сюжетец не скоро найдешь!..

Мы втроем занимаем позицию, а он отходит с аппаратом на несколько шагов. Кричит:

– Чуть плотнее, пожалуйста!..

А Раиса Павловна еле слышно шепчет:

– Это шпион!.. Слышите, шпион! Арестуйте его сейчас же, а то он сбежит!

Мгновение полной растерянности и недоумения, но по нервному пожатию локтя, по мимолетно пойманному взгляду вижу – не лжет.

И курок моего винчестера щелкает вместе с затвором миниатюрного кодака.

– Не шевелитесь, гражданин! Не отнимайте рук от фотокамеры. Выстрелю!

Фотограф оторопел, но тут же оправился.

– Вы, что... бандиты, что ли? Поздравляю вас с прекрасным знакомством, Раиса Павловна!

– Спокойно! Руки, руки!.. Повернитесь спиной! Опуститесь на колени! Вот так. Ложитесь на землю лицом вниз. Лежать и не шевелиться – иначе пуля. Густав, пожалуйста, обыщи его тщательно – я подержу на мушке.

Ничего не понимающий латыш обшарил карманы макинтоша. Достал портсигар, кольт, катушки пленок и развел руками, показывая, что больше ничего нет, а Раиса все жмет и жмет мой локоть и шепчет:

– Ищите, ищите еще!..

– Что?

– Документы, документы разные и деньги...

Наконец отобрано все... Задержанный возмущен:

– Да кто вы такие, черт побери? Я прокурору буду жаловаться. Я – иностранный подданный!

А, вот оно в чем дело!..

– Спокойно, не разговаривать! Встать! Идите вперед! Не оборачиваться! Руки на затылок!

Весь обратный путь Раиса Павловна шла рядом с нами сурово-сосредоточенная и молчаливая. В комнатке местной милиции веселый, веснушчатый и не в меру разговорчивый милиционер, прочитав мое удостоверение, понимающе улыбнулся.

– Отдельное купе потребуется? Сделаем, будьте надежны, – и лукаво подмигнул: – А эту особу зачем не арестовали, товарищ следователь? Мы ее очень даже хорошо знаем!

Я ответил жестко:

– Если не хотите заработать дисциплинарное взыскание – молчите.

Он умолк и всю дорогу в поезде не проронил ни слова – я взял его конвоиром до города. Задержанный, не отрываясь, смотрел в вагонное окно, милиционер с наганом в руке уперся взглядом ему в спину.

Мне надоело это однообразие, и я позвал приятеля покурить в тамбур. Там одиноко стояла Раиса Павловна, держала потухшую папиросу и... плакала.

– В чем дело, Раиса Павловна?

– Так... ничего... пройдет. Дайте прикурить...

Я зажег спичку. Латыш сказал безучастно:

– Тигр ушель...

Но я возразил:

– Не трави, моряк! «Тигр» едет с нами...

В развалинах пивного завода был обнаружен тайник – «почтовый ящик», наполненный шифрованными донесениями, фотопленочными катушками, на которых были засняты оборонные объекты Приморья, и еще кое-каким другим «специнвентарем». Среди многих интересных по тем годам предметов снабжения иностранных разведок обращала на себя внимание изящная оправа дамского «губного карандаша». Я заинтересовался этой штучкой. Мелькнула мысль – надо подарить ее Раисе, но работник контрразведки, руководивший осмотром, вытаращив глаза, схватил меня за руки:

– Положи! Страшная штука! Это для провалившихся шпионок – смесь яда «кураре» с цианистым калием и еще с чем-то. Во время ареста мазнет дамочка, на глазах всех, себя по губкам, лизнет язычком и – как из нагана!..

Арестованный шпион не был иностранным подданным. Он просто служил на заграничном пароходе, часто приходившем во Владивосток. В прошлом – белогвардеец генерала Дитерихса, он сказал с полной откровенностью: