У чужих берегов

Макаров с удовольствием наблюдал за кораблями эскадры с крыла мостика «Петропавловска». Встреча с «Косаткой» улучшила настроение. Теперь точно установлено, что мин на подходе к Чемульпо нет. Как по результатам разведки «Косатки», так и по информации, полученной на захваченных японских транспортах. Кто же мог надеяться, что так повезет! Японцы то ли не подумали, то ли не успели уничтожить карты подходов к Чемульпо и Мозампо. Береговых батарей на островах тоже нет. Есть старый форт возле Чемульпо, но при бомбардировке 12-дюймовыми снарядами от него быстро останутся одни развалины. И можно будет вдоволь порезвиться в этой японско-корейской «посудной лавке». А то «слоны» уже застоялись…

— Любуетесь, Степан Осипович? Действительно, неплохо строй держим. Научились потихоньку.

К Макарову подошел начальник штаба контр-адмирал Молас. Он тоже посматривал на строй кораблей. Хоть до идеальной согласованности в маневрировании было еще далеко, но броненосцы худо-бедно держали строй. Тем более, недавний бой с «Ицукусимой» и «Хасидате» это подтвердил. Разгром конвоя не в счет. Это было фактически избиение, а не бой.

— Ну не совсем, Михаил Павлович. Рыскает «Севастополь» временами. Да и «Победа»… В общем, учиться нам еще и учиться, прежде чем быть спокойным за маневрирование в бою. Уничтожение двух старых «самотопов» Катаоки — невелика победа, при таком чудовищном неравенстве сил. Впереди у нас — встреча с главными силами Камимуры.

— Ну не все же сразу, Степан Осипович! Вспомните, какое стадо представляла собой эскадра, когда вы только прибыли в Порт-Артур! А сейчас имеем явный прогресс.

— Да я и не спорю… Но совершенствовать маневрирование эскадры необходимо. Эскадренного боя у нас еще, по сути, не было. Не знаю, решится ли сейчас Камимура на генеральное сражение. Для него это мало отличается от самоубийства. Другой вопрос, что его могут к этому вынудить. И поэтому всей эскадре надо научиться действовать слаженно.

— Такими темпами научимся… Так что, Степан Осипович, скоро будем приступать?

Макаров только усмехнулся в бороду. Ему, хорошо знающему, как все уже былооднажды, данная ситуация была бальзамом на душу.

— За тем и пришли, Михаил Павлович. Ох, и поднимут же нейтралы вой до небес. Особенно, англичане.

— Ничего, повоют и перестанут. Нечего лезть в район боевых действий. А то кому война, а кому мать родна…

За разговором эскадра постепенно приближалась к Восточному проливу, ведущему между островами к бухте Чемульпо. Передовой отряд русских крейсеров и японский бронепалубный крейсер, ведущий патрулирование в море, издали обнаружили и опознали друг друга. Вступать в артиллерийскую дуэль с тремя противниками, причем один из которых значительно превосходил его в силе, «японцу» совершенно не улыбалось, и он полным ходом направился в сторону Чемульпо. Туда же повернули несущие дозорную службу миноносцы и канонерки. Какой-то транспорт, уже прошедший узкий участок Восточного пролива между островами и вышедший на открытое пространство, при виде открывшейся картины развернулся обратно и счел за благо попытаться удрать за острова в сторону Чемульпо, пока русские крейсера до него не добрались. Путь был свободен. «Аскольд», «Новик» и «Боярин» подошли ко входу в Восточный пролив…

Несмотря на небо, затянутое тучами, видимость была прекрасная. Японские корабли были уже недалеко от островов, окаймляющих подходы к бухте Чемульпо. Японский крейсер и миноносцы, дав полный ход и усиленно дымя, стремились поскорее скрыться за островами. Благодаря высокой скорости они имели все шансы оторваться от преследования. Чего нельзя было сказать о канонерках и транспорте. Дистанция между ними и русским крейсерским отрядом стремительно сокращалась. Отряд броненосцев дал полный ход, какой только мог. Три старичка — «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава» — тормозили всех. Но поскольку они были главной ударной силой, «Победа» и «Пересвет» подстраивались под них. Идущие далеко позади, в арьергарде, «Баян» и «Паллада» также увеличили ход и догоняли эскадру. Один только «обоз» из транспортов продолжал движение в прежнем режиме, не жалея угля и усиленно дымя трубами. Это был предельно возможный ход транспортных судов. Добиться этого на японских судах удалось очень простым приемом, подсказанным действиями «Косатки». Всем экипажам захваченных транспортов было обещано, что после перехода судов в назначенную точку у побережья Кореи все будут освобождены и отпущены на берег. И поскольку молва о «Косатке» уже гуляла по всему японскому флоту, никто из японских моряков в этом не усомнился. На удивленные вопросы некоторых, действительно ли он хочет так поступить, Макаров отвечал утвердительно.