У чужих берегов

— Машинное масло, ваше высокоблагородие! Приказано на «Косатку» доставить!

— Ну молодцы, раз доставили. А что же сидите тут, как воробьи на заборе? Чего ждете?

Черемисов пристально смотрел на обоих матросов и все больше убеждался, что бедняг, похоже, просто решили использовать втемную.

— Виноваты, ваше высокоблагородие! Но у нас приказ — передать масло старшему механику. А вахтенный сказал, что его сейчас на борту нет. Вот мы и дожидаемся.

— И кто же вам такой приказ дал?

— Инженер Панин, ваше высокоблагородие!

— Но ведь вы оба — с минного склада, я вас обоих знаю. А Панин в судоремонтных мастерских работает. Как вы там оказались?

— Так он сегодня к нашему командиру пришел и попросил нескольких человек в помощь дать. Вот нас и направили.

— Ясно. А бочку где взяли? И кто велел именно эту бочку привезти?

— Там же, в мастерских. Панин и велел. Сказал, отвезете бочку, передадите лично старшему механику. Если его на борту не будет, дождаться, когда он вернется, но бочку без присмотра не оставлять. А за труды еще и по целковому в конце дня пообещал.

— Так, понятно… Федор Степанович, ваше мнение? Можно что-то сделать? Только быстро.

Минный кондуктор шагнул к бочке, открыл пробку и убедился, что в ней масло. Но щуп, введенный в горловину, смог погрузиться внутрь бочки только сантиметров на сорок.

— Не получится, ваше высокоблагородие. Бочка хорошо заделана. Так, что и не заподозришь. Надо ее разрезать. И если судить по занятому объему, то там не меньше семи-восьми пудов взрывчатки. Было бы время, разминировал бы. А так можно не успеть. Кто знает, когда эта бандура рванет.

— Ясно. Значит, быстро грузим эту гадость на тележку, и в яму. И после этого всем в укрытие. Думаю, скоро это «масло» должно сработать.

На глазах у обалдевших матросов бочку, которую они должны были охранять, быстро погрузили на тележку и повезли в сторону специально вырытой накануне ямы в дальнем конце причала. Рисковать Черемисов не захотел. Неизвестно, когда точно должна сработать бомба и каково ее устройство. Вполне можно нарваться на сюрприз, обеспечивающий невозможность разминирования. Поэтому тележку закатили в глубокую яму и тут же ретировались. Переодетым жандармам был дан приказ срочно задержать инженера судоремонтных мастерских Панина. Яму с заложенной в ней бочкой оцепили и никого близко не подпускали. Какое-то время было тихо. И вот через двадцать минут после того, как бочка появилась на причале, все содрогнулось от взрыва. Сверкнуло пламя, и в небо взлетели комья земли, окутанные облаком дыма, а в ближайших зданиях посыпались стекла. Минер с «Енисея» правильно определил мощность заряда — порядка сотни килограммов. Но благодаря заранее вырытой яме вся взрывная волна ушла вверх, не причинив никаких разрушений. Если не считать таковыми вылетевшие стекла…

За всем этим Михаил наблюдал с палубы «Енисея». Черемисов категорически запретил ему приближаться к бомбе, приведя железный аргумент:

— Если даже бомба взорвется и повредит «Косатку», это полбеды. А вот если вы погибнете, то вторую «Косатку» никто не создаст. У нас у каждого свое назначение в жизни, Михаил Рудольфович. Вы — моряк. Я — жандарм. И это — моя работа…

И теперь, стоя на палубе «Енисея» и глядя на медленно тающее облако дыма над портом, он в который раз понял, как был наивен в своих первоначальных планах. Нанести поражение Японии на море — это еще далеко не все. Враги внутри страны не отступят без боя. Они пройдут по трупам своих же соотечественников, только бы добиться своих целей. Для них это как раз тот случай, когда цель оправдывает средства. В памяти снова всплыли ужасные картины Гражданской войны. Когда брат шел на брата. Когда русские со звериной злобой убивали русских. Когда люди становились хуже, чем звери. Когда в 1917 году людей убивали только за то, что они носили офицерские и юнкерские погоны. А потом за то, что погоны вообще. Он специально вернулся, чтобы не допустить этого. Но, похоже, от него мало что зависит. «Бронштейны-Троцкие» не остановятся ни перед чем. Им наплевать на все, и они пойдут на что угодно, только бы дорваться до власти. Цель оправдывает средства… Значит, отныне на войне — как на войне…

— Э-э-э, герр фрегаттен-капитан, что это с тобой?!

Старший офицер, зайдя в каюту Михаила на «Енисее», был немало удивлен, застав друга, молча уставившегося в переборку и никак не отреагировавшего на его приход. Он хотел уже сострить что-нибудь на тему выпивки в компании с зеркалом, но поперхнулся, встретившись взглядом с Михаилом.

— Ты так ничего и не понял, Васька? Они снова начали гражданскую войну. На четырнадцать лет раньше. В ту войну с Японией такого не было. Потому что в этом не было необходимости, мы и так терпели одно поражение за другим. А теперь они идут на все, лишь бы добиться поставленных целей…

— Да ладно тебе. Да, была попытка диверсии, причем неудачная, спасибо Черемисову. С чего ты взял, что это твои революционеры постарались? А может — японцы? Война все же.