У Адских Врат

— Не дергайся, и с тобой все будет в порядке, — говорит Воорт.

— О Боже! — хрипит Стоун. — За что?

Воорт никогда не бил подозреваемых — если его не провоцировали физически, — и от прилива адреналина чувствует и тошноту, и возбуждение. В ушах стоит рев, словно какофония города — вся его неистовая энергия — нашла новый источник ярости и пищи, словно заманила еще одну душу шагнуть за край, вниз, вниз, по глубочайшим туннелям, в черную, терпеливую землю.

Воорт вжимает «зиг» Стоуну в бок, так что тот отшатывается, стиснув зубы и тяжело дыша.

— Дай мне любой повод. Вообще любой. И радуйся, что мне еще нужен предлог.

По улице проезжает нормальная патрульная машина, полицейские смотрят в окна, осматривая улицу и здание, лениво скользя взглядами по двум спокойно беседующим мужчинам в «субару» на обочине. Когда Стоун отводит от них глаза, машина сворачивает за угол, и ее выхлопные газы растворяются в сером тумане.

— Леон Бок, — произносит Воорт.

— Что? Что вы сказали? Что это за имя?

Воорт чувствует запах аммиака и пота. Густой, тяжелый запах, к которому добавляется еще и терпкость одеколона.

Телефон снова жужжит. Как шершень. А жалит еще хуже.

Воорт пересаживается вперед и запускает двигатель. Машина трогается с места. Они едут на запад, прочь от Полис-плаза, 1.

— Ради тебя самого будем надеяться, что Бок и впрямь так верен тебе, как говорят, — произносит Воорт.

Стоун молчит. Похоже, все его сознательные усилия сосредоточены на том, чтобы просто дышать.

Но потом он понимает, что отрицать не просто бессмысленно. Сейчас это даже, пожалуй, не в его интересах. Стоун шепчет сквозь боль:

— Он-то верен, но мне это обойдется дороже.

Воорт делает вдох и берет надрывающийся телефон.

— Где ты? — сердито спрашивает Бок.

— Меняю предмет сделки.

Глава 16

Мальчик узнает о снайпере, сидя в кресле парикмахера, но в салоне «Лучшие стрижки» настолько шумно, что звук выстрела, пусть даже и за три квартала, не услышать. Май месяц, суббота. Восьмилетний Конрад с папой проехали подземкой до Проспект-Хайтс и зашли быстренько постричься, прежде чем отправиться на обед к дяде Виму.

Конрад предвкушает, как будет играть в мяч с любимыми кузенами. Грег. Спрус. Марк.

Ему неловко слушать, как приятно пахнущая латиноамериканка охает и ахает над его густыми волосами, проводя электрической машинкой вверх по загривку.

— Моя сестра работает на Эй-би-си. Занимается подбором актеров, — говорит она. — Попроси папу сводить тебя на пробы. Какой красивый мальчик!

Голос Майкла Джексона несется из динамиков под потолком, другие мальчики ждут своей очереди, рассматривая номера журнала «Спортс иллюстрейтед». Конрад чувствует странное возбуждение от мягкого прикосновения груди к плечу, но слегка отвлекается на папу: в зеркале видно, как на улице Билл увлеченно разговаривает с любителем бега в спортивных трусах.

Что-то там не так, понимает вдруг Конрад. Бегун выглядит расстроенным, говорит быстро, тычет пальцем на запад, в сторону квартала Вима. Папин расслабленный «субботний» вид сменился «позой копа»: плечи расправлены, шея вытянута вперед, тело подобралось. Он наклоняется к человеку в штатском.

— Поверни голову, — просит парикмахерша.

Но мальчик замечает, что что-то не так. Это обычная часть жизни детектива. Он знаком с внезапными критическими ситуациями не хуже, чем со школьными пожарными учениями, и рука уже сама двигается, чтобы сбросить парикмахерскую накидку; папа заходит в салон и просит сына поторопиться.

— Я еще не закончила, — возражает мастер.

— Сдачу оставьте себе, — отвечает Билл.

— Мы — копы! — гордо объявляет мальчик, выходя из салона. Последнее, что он успевает заметить, — это тревога на лицах других родителей и зависть в глазах мальчиков. В душе Конрада поднимается волна снисходительности к этим людям.

— Какой-то человек засел с винтовкой на крыше в двух кварталах отсюда, — говорит папа.

Конрад думает, что когда-нибудь, как папа, он тоже будет бежать к месту опасности, когда простые граждане побегут прочь. Он будет узнавать важную информацию — связанную со спасением жизни — раньше всех остальных.

— Там уже двое, но им нужна помощь, — продолжает папа, сжимая руку сына.

На бегу Конрад представляет себе особняк, слабый блеск ствола винтовки, выглядывающего над крышей, — совсем как в новостях, когда на прошлой неделе по Пятому каналу показывали снайпера. Он вспоминает патрульные машины, перекрывающие улицы, и лейтенанта Бозняка — папиного партнера по покеру — с мегафоном в руках.

— Папа, с дядей Вимом все в порядке?

— Держись позади меня. Если я оставлю тебя где-то — ни шагу с места.