У

- Да он вовсе не оттого, он, может быть, даже и не видал, что дядя Савелий скрылся. Он увидал в окно, что подъезжают Лебедевы.

- А, так! Тогда бежим за ними.

- Куда?

- Туда, куда и они.

Мы побежали. У ворот с чемоданами стоял извозчик в полном недоумении. Подъезжали еще двое, в руках одного было кресло, кто-то крикнул, мне послышалось, что зовут доктора, да и кресло было какое-то знакомое, но доктор волочил меня за собой.

В конце переулка бежал Черпанов с сюртуком в руках, за ним черные майки, редкие прохо-жие спрашивали, черные майки, что-то ответив, продолжали молча бежать. Вообще бег был очень солидный, только доктор если б меня не торопил и не понукал, но я и сам не знаю, почему же я побежал, боюсь, что меня смутило то, что сбежал дядя Савелий, потому что, когда я выбежал уже на крыльцо, я слышал, что кто-то крикнул: "Дяди Савелия нету!" И в доме началась суматоха, застучали сундуки, ноги, кто-то завизжал, на лице доктора была написана такая озабоченность, какой я не видал у него никогда. Он смотрел совершенно напряженно.

- Только не подавайте вида, что вы намерены заступиться.

- За кого?

- Лебедевы! Вот они какие! Нет, я не думал про Лебедевых! Мы выпустили из вида спорт, Егор Егорыч.

- Вы хотите сказать, физкультуру, Матвей Иванович?

- Нет, я говорю именно - спорт. Боюсь, что здесь-то была моя главная ошибка, Егор Егорыч.

Мы обогнули переулок и выбежали на набережную неподалеку от Бабьегородской плотины. Нас спросили, указывая на бегущих:

- А чего это у них номеров нет, что это за пробег? А впереди с зеленым кто?

- Впереди тренер, а машет зеленым, чтоб показать, что все спокойно.

Они бежали друг за другом, на таких спокойных интервалах, что никому в голову не могло прийти, что они ловят Черпанова, да и он не хотел, чтоб очень обращали на него внимание, он понимал, что когда попадет на мост, в толпу, то предлог для того, чтобы поймать его, найти будет трудно, он бежал не столько оттого, что знал, что он убежит от них, а сколько потому, чтобы собраться со своими мыслями.

Наконец, он собрался. Как раз неподалеку против дома, принадлежащего некогда Цветкову, он остановился, свернул сюртук, сунул его под мышку, и первый из братьев Лебедей, продолжая бежать гимнастическим шагом, поравнялся с ним и легонько, наотмашь, ударил его! Теперь только я понял весь страх, который испытал Черпанов от их битья. Никак я не думал, что можно так бить, на это и со стороны смотреть было страшно, а у меня, как вы знаете, по предыдущему, накопился достаточный опыт в данной области. Удар был звонкий, оглушающий, но такой, что как будто лопнули все связки.

Черпанов, по-прежнему поддерживая сверток под мышкой, покатился под откос, он падал очень привычно, не надеясь на снисхождение, вяло, именно так, как мог бы падать человек, испытавший силу кулаков, и тогда я понял, что он мне говорил ПОЧТИ всю правду в последней нашей беседе и он есть именно тот гравер, о котором он рассказывал.

Лебедевы тем временем выровнялись и встали, смотря вниз. Черпанов, докатившись и сунувшись головой в воду, приподнялся. Мы остановились.

- Отойдите, граждане,- сказал один из них,- здесь идет тренировка!

- Какая же тренировка! - воскликнул было я, но доктор оттащил меня. Мы встали на дороге, так что нас Черпанову не было видно, и он нам не был виден.

Трое из Лебедей повернулись лицом к воде, а двое к нам, сжав кулаки. Признаться, сердце у меня сжалось. Жара, особенно эти кулаки и этот бесподобный удар, нанесенный ими Черпанову, совершенно лишили меня желания драться с ними, но я знал, что здесь для доктора самый чудес-ный предлог подраться, и недаром же он бежал, так озабоченно сохраняя силы. Я понимал, что лучше б всего мне избежать драки, но я понимал, что где-где, а здесь-то я непременно буду драться. Однако доктор стоял неподвижно, прислушиваясь к тому, что бормотал внизу Черпанов. Четверо кулаков, направленных против нас, тоже не обращали внимания на нас, мало ли какие могут остановиться прохожие, к тому же они прислушивались. Если откинуть те спортивные термины, которые употреблял один, а в сущности, спрашивал другой, я рекомендую читать, откидывая первый вопрос, который задавался для прохожих: "Ты?.. Прекрасно! Тебе было сказано, не набирай рабочих".

Удар. Черпанов, видимо, пытался подняться. Молчание. Он встает, умывается, он желал объяснения. Черпанов после опыта, проделанного им в Москве, верил в могущество своей мысли.

- Ты?.. Прекрасно.

- Зачем же ты набирал, когда можно было безопасно ломать комедию?

Молчание.

- Я думал набрать и передать рабочих строительству.

Опять удар. Молчание больше предыдущего раза в два. Плеск воды. Вздох. Черпанов собирается с мыслями.

- Ты?.. Прекрасно.

- Но ты собирал рабсилу по краденому паспорту?

- Но ради моих заслуг!

- Они будут учтены, а основная задача, порученная тебе?

Двое с кулаками, направленными на нас, нетерпеливо воскликнули, им надоело охранять тыл, и они желали участвовать в драке:

Мы так и предполагали. Голос инструктора:

- Все идет прекрасно!