У

- Я желаю их разоблачить. Вы обратили внимание, как они держали себя, когда мы подхо-дили к стадиону? Они держались за ноги, и создалось у многих такое впечатление, что доктор испугался их и дал стрекача.

- Совершенно ложное впечатление.

- Нет, не ложное. У меня прекрасный ход. Я не хочу, чтоб вы попадали в свалку. Это мой последний поход. Я связываю вам руки, и мы приходим и говорим: да мы вот даже связаны, вы одного можете подколоть, но двух вряд ли, мы наперед знаем, что вы не рискнете. Все дело в том, Егор Егорыч, хватит ли у вас смелости.

- Странно было б рассуждать. Конечно, хватит, и согласитесь сами: если они вас будут колоть, я что же, танцевать должен?

- Вы можете выбежать и крикнуть на помощь. Это единственный способ, по своей безрас-судности, заставить их замолчать.

Мы препирались долго. Я возражал ему, но, видимо, слабо. Правда, мне и самому нравилась его мысль и, кроме того, приятно было осознавать то, что он не употребляет проклятых иксов и рассуждает нормально. Одним словом, мы пришли в нашу комнату, и он крепким ремешком, который был у меня в запасе,я надевал иногда рубашку,- связал мне руки сзади. Он поправил их. Я не мог не рассмеяться. Он тоже улыбнулся. И мы направились к братьям.

- Но вы даете слово, что это последний наш поход?

- Даю,- сказал доктор торжественно и пожал мои связанные руки.

- Завтра же мы выезжаем в Негорелое.

- Позвольте, но уже 2 недели.

- И прекрасно, мир на 2 недели ближе к катастрофе, любопытно посмотреть...

В комнате братьев Валерьяна и Осипа я был впервые. Людмила сидела на койке и курила. Валерьян был в одной стороне комнаты, Осип в другой, сестра посредине, так они во все время разговора и крутились, как маятники, показывая часы.

Мое появление со связанными руками действительно несколько ошеломило их, даже Людми-ла посмотрела на меня с любопытством, чем наделила меня частицей благ при будущем распреде-лении любви. В комнате стояли три велосипеда, валялись велочасти и формы для тортов, печений, банки с печеньями, конфеты. Людмила вынимала из кармана овес и сыпала на руку, пробовала на зуб.

- Так брать, что ли? - спросила она нерешительно.

- Брать! - воскликнул брат.

Мы услышали обрывок разговора, из которого можно было понять, что вопрос шел о покуп-ке, но сметенное время или слишком большая партия - все это заставило Людмилу прийти в комнату братьев, вообще же она смотрела на людей в том смысле, как ловко их можно было обдирать, но уважать она могла только людей, которые могли любить, и, кто ее знает,- не пожертвовала бы она все человеку, который может любить. Одно могло показаться странным - и я поэтому не особенно верил в докторскую любовь, что и Людмила не особенно верила этой любви, я не понимал этого, она-то любовь могла понять; братьев же она не уважала и презирала за полную их неспособность любить как физически, так и морально. Братья и ей, как и всем осталь-ным, внушали страх, но боюсь, что только до сегодняшнего дня, и так как она понимала, что доктор не может не явиться, а произойдет нечто странное, то она смотрела с любопытством. Мне думается, что она изучала доктора как раз в смысле любви, и когда он вошел, она даже начала прихорашиваться.

- Я надеялся видеть здесь Сусанну Львовну,- начал доктор.

- А она вас ждала, но не дождалась и пошла выпить с Ларвиным и Населем.

- Она меня ждала?

- Как же, вы же непременно должны были нас посетить.

- То есть потому что посещал других.

- Она высказала такое предположение, но так как ее нет, то мы можем с вами пройти или к ней, или выматывайтесь отсюда.

- Мы вам мешаем?

- А как вы думаете, легко войти в бесклассовое общество? Это не то, что взял котомку, как вам, безродным, за нами груз предков.

- Вы дурно поступаете с вашей сестрой. Я, собственно, затем и пришел вам сказать.

- Дурно! Только что мы уговаривали ее не пить, а она говорит: неизвестно какого рода будут напитки в бесклассовом обществе. А по вашему мнению?

- Не исключена возможность, что врачи приобретут большое влияние в бесклассовом обществе, кроме того, врачебная наука приобретет то единство, которого ей сейчас не хватает, а если мы приобретем достаточное влияние, то бесспорно алкоголь будет применяться как врачеб-ное средство.

- Чепуху порете! А чем вот Людмила вам плоха? Выматывайтесь отсюда. Или хотите пойти туда?

- Нет, я бы хотел видеть Сусанну здесь.

- Прекрасно. Вы хотите ее тело, Людмила любопытна и знает все ее повадки, будем гово-рить в открытую, при закрытых глазах вы их не различите, а даже получите большее удовольст-вие, она сильнее, и ловчей, и опытней.

- Нет, я хотел бы видеть Сусанну на очной ставке с вами. Я знаю те соображения, по кото-рым вы ее подпустили к Населю и Ларвину. Здесь даже нет расчета, какой мог бы быть, если б вы ее... здесь просто надругательство. Я хочу его вскрыть.

Людмила захохотала.

- Он мне нравится.

- Видите, Матвей Иванович, вы ей нравитесь, а это полное согласие. Бери овес, Людмила, отличная партия, и вполне обернешься до того момента, когда попадем в бесклассовое, дядя Савелий...

- Опять он.