У

– В коридоре. Козлы видали? Будут постланы доски, и в том коридоре, где были драки и шум, мы увидим пиршество, а затем, кто знает, вдруг во время пиршества придет нам мысль устроить субботник и сломать все перегородки к чертям. Вообще, знаете, это удивительная мысль, когда рабочий класс живет в квартирах, мы, так сказать, случайные люди в революции, производим совершенно передовые дела. Что значит интеллект. А коридор! Вы не возражаете против коридора?

– Я? Нет. Там места много. Удивительно, что раньше эта мысль не приходила в голову – сделать здесь общественную столовую.

– А главное, будет живописно.

– Живописно? Стойте! Были вы сегодня у дяди Савелия?

– Так, мельком. Он, знаете, тоже на пир приглашен.

– Позвольте, но идея пира вам или ему принадлежит. Живописно! Ясно, что ему! Что он хочет со мной сделать? Напоить? Так я не буду пить и не засну, и не сможет он убежать. Кому принадлежит эта идея?

Он потряс за пиджак Ларвина.

– Уверяю вас, что это общая идея. Верно?

Раздалось несколько голосов, подтверждающих, что идея была действительно общая. Черпанов недоверчиво потоптался:

– Хорошо, я приму сражение. Убежден, что дал вам ее дядя Савелий, нет, не такие у вас мозги. Да вы, Егор Егорыч, посмотрите на эти рожи.

Рожи, действительно, были странные. Напряжение, пот от кухни, жир от приготовлений и новая одежда, носы, глаза – все это было смешно.

– Никто не поверит, а затем Черпанов не такой наивный, но тем не менее, вызов его принимаю, он, может быть, и согласие дал для того, чтобы показать, что не удерет, а на самом деле думает удрать. Теперь приступим к практической стороне вопроса. Кто у вас избран организатором стола? Имейте в виду, что фактически получается так, что этот стол будет одновременно и общим собранием, столь тщательно нами подготовленным и долго ожидаемым, поэтому к назначению президиума надо относиться сугубо продуманно.

– Все зависит от вас, Леон Ионыч.

– Продовольственной секцией ведает у нас Валерьян Львович, я думаю ему и поручить.

– Отлично. Возражений нет. Принять. Валерьян, валяй на кухню.

– Ну что я понимаю в продовольствии…

Черпанов подтолкнул его. За ним вышло несколько человек. Людмила продолжала примерять и рассаживать невест на сундук, они сидели неподвижно, как куклы, вытаращив глаза на бесчисленные книжечки Леона Ионовича. Черпанов выразил живейшее удовольствие, что приготовление невест идет так быстро, а затем остановился против Сусанны.

– Итак, поскольку вы не возражаете против того, чтобы быть моей женой, Сусанна Львовна…

– Не возражаю? Но ведь мои возражения вас не убедят, да и вы не будете тверже оттого, что вас убедят.

– То, следовательно, Сусанна Львовна, так как нам необходимо председательствовать на свадьбе и все внимание присутствующих будет обращено на нас, вот и сейчас, смотрите, как на нас внимательно смотрят отцы и родственники…

А они смотрели не столько внимательно, сколько растерянно, уж очень ловко превращала Людмила Львовна их детей в женихов и невест, казалось, что она может дать такой совет, что люди погрузятся в такую глубину любви, из которой никогда не выкарабкаться, в которой они забудут все – и пищу даже, и питье, кроме того, им хотелось, несомненно, видеть такое же волшебное превращение с Черпановым, эту глубину ответственности, да и ковров в присутственных местах нигде нет, а в загсе имеется коврик. Это что-нибудь да значит! – думали они, вернее, Людмила Львовна заставила их думать.

– А пускай смотрят! Можно уйти!

– Зачем уходить? Мы должны тоже с вами уйти за ширмочку и тоже оттуда появиться перед зеркалом! Но, конечно, появление мое перед зеркалом и среди толпы женихов в этом велосипедном пузыре будет смешным. Мы должны обдумать этот вопрос. Раньше всего, никаких приданых. Я враг приданых, и мне даже смешно об этом думать, не для того мы строим общий стол, чтобы возвращаться к этой идее. Однако тот вопрос, какой я поставлю перед вами, должен возбудить в вас сомнение, поэтому я говорю – за это плачу деньги.

– За меня! Людмила, он за меня платит деньги!

– Да нет, выслушайте. Буду говорить фактами. Вам Валерьян Львович передал за известное вознаграждение костюм…

– Какой костюм?

– Готовое платье заграничной работы.

– А, это зеленое!

– Да нет, говорили, что оно серое. Американцы предпочитают серое…

– Не знаю, что они предпочитали двадцать лет назад.

– Почему двадцать?

– Да что вы ко мне пристали? Вам его надо?

– Но я заплачу деньги.

– Деньги – так деньги, могу взять и деньги, а лучше всего достаньте мне за него вязаный шелковый костюм такого же цвета.

– Правильно! И немедленно же. Вы наденете зеленый шелковый, а я зеленый… Ну не к лицу мне зеленый. Нельзя ли серый?

– Принесли бы серый, отдала б.

– Так-таки зеленый.

– Да что я его, перекрашивала?

– А ну покажите! Очень любопытно посмотреть.