Тысяча жизней подряд

Мое намерение забыть незнакомца, к сожалению, не воплотилось в жизнь, потому что в последующие дни я беспрестанно думала о нем, хотя и старалась всеми силами отвлечься. Я помогла дяде Уиллу украсить церковь к свадьбе, испекла вместе с Мегги целую гору печенья, очистила от пыли книжные полки в магазине и заново рассортировала ящики с кристаллами. Занимаясь всем этим, я снова и снова задавалась вопросом, кто же он такой. Может быть, он уже уехал? Правда, в последние дни море сильно штормило, так что паромом он уплыть не мог. Я очень хотела увидеть его еще хотя бы раз. Главным образом потому, что обрывки рассеянных воспоминаний создали в моих фантазиях образ, который мог и не соответствовать действительности. Это был обычный молодой человек, оказавшийся в нужное время в нужном месте и умеющий чертовски хорошо плавать. Парень, который носил с собой серебряный нож и действовал довольно решительно. Он определенно не был принцем, который взял бы на себя работу по спасению меня от Лазаря Риммона. Это могла сделать только я сама.

Вероятно, охотник за душами, напавший на нас, на самом деле был просто одиночкой, слишком голодным, чтобы правильно оценивать ситуацию. Для одинокого и наполовину изголодавшегося охотника нападать на волшебницу было откровенной глупостью. Магия многочисленных Просветленных, проводивших ту ночь на острове, должно быть, ослабила волшебный щит и заманила его. Будь он одним из наблюдателей Лазаря, у нас уже давно возникли бы гораздо большие проблемы. Я держала все произошедшее при себе. Никто не должен был узнать, что произошло той ночью.

Спустя пять дней, придя в нашу оранжерею, расположенную непосредственно за магазином, я увидела бабушку, которая сидела там за столом, помешивая ложечкой чай, и читала газету.

– Могла бы и сама мне рассказать.

– Извини. – Я села напротив и придвинула к себе чашку, которую тоже наполнила чаем. – Не хотела тебя волновать.

Я осторожно размешивала сахар в чае, неотрывно следя взглядом за волнообразными колебаниями, вызванными движениями ложки.

– Я не волнуюсь, дорогая. – Чайная ложечка бабушки звякнула, ударившись о тонкий фарфор. – Я просто рада, что с тобой ничего не случилось.

– Откуда ты вообще об этом знаешь? – подняла я наконец глаза, и наши взгляды встретились.

– Мистер Ларсон видел, как ты ни свет ни заря выходила из машины какого-то молодого человека, и вчера рассказал об этом Селине. Та сразу же сообщила Грете, а Грета позвонила мне. Селина была вне себя, ты же знаешь, какая она.

О, я знала. Селина отчего-то считала, что она – моя самая близкая подруга и что я должна была все ей рассказывать. Когда мне было десять, я, возможно, так и поступала, как только она посещала нас на острове. Но в восемнадцать я определенно уже не собиралась этого делать, хотя теперь Селина тоже жила здесь. Ее дом находился за городом, в заливе Лонгис, но это не мешало ни единому слуху достигать ее ушей.

– Да это просто чудо, что такому любопытному человеку потребовалось целых пять дней, пока он не решился поделиться известной ему информацией, – сказала я с облегчением. По крайней мере, ни бабуля, ни Селина не имели ни малейшего понятия об убитом охотнике за душами.

– Его беспокоила подагра, поэтому он не выходил из дома несколько дней, – подмигнула она мне.

И эти дни он провел, стоя у окна за занавеской. Я решила, что половина исповеди лучше, чем ничего.

– Я хотела освободиться от магии. Пробежка не помогла, и я решила поплавать. Море стало несколько неспокойным, а этот молодой человек вытащил меня из воды.

– Насколько неспокойным?

Я не выдержала ее пронизывающего взгляда и отвернулась.

– У меня были некоторые трудности.

Бабуля кивнула. Это было в ее духе – не судачить попусту о том, чего она уже не могла изменить.

– Что-нибудь еще, заслуживающее моего внимания?

– Нет. Он подвез меня домой, потому что собирался дождь, а потом исчез.

– Тогда я спокойна. В своей жизни я делала вещи и похуже, чем купания по ночам, – улыбнулась она, и мне пришлось подавить угрызения совести. – Главное, чтобы это не дошло до дяди Уилла.

Морщинки вокруг ее небесно-голубых глаз стали глубже. Ее сын, мой дядя Уилл, пастор нашей маленькой общины на Олдерни, был самым осторожным человеком на планете, напрочь лишенным иллюзий. Иногда мне даже казалось, что его подменили при рождении, потому что он был совсем не похож на бабушку. И хотя свою маму я помнила совсем смутно, она наверняка была в тысячу раз жизнерадостнее.

Вошла Мегги с подносом в руках. Увидев меня, она ухмыльнулась. Конечно, ей тоже было давно известно о моих приключениях. Я усмехнулась в ответ.