Тысяча замков

Вишена полностью достал находку из ножен. Сталь сияла, словно впитала в себя свет луны, никакого фонаря не нужно. И камень сиял, как кусочек неба. Родного неба, не белесого иллурийского, а настоящего, пронзительно-голубого.

– Сдается мне, это и есть Ледяное Жало! Провалиться на месте!

Спутники долго, завороженные, любовались мечом. Он того стоил.

Вернул их к действительности далекий крик, едва доносящийся в пещеру.

– А, проклятье! – засуетился Боромир. – Наши-то ждут! С ума, поди, сходят! Пошли, пошли быстрее.

Он схватился за коробочку-леталку. Ход в свете Жала отыскать было совсем нетрудно. Вишену приподняло и аккуратно увлекло вниз. Потом опустило на влажный пол первого яруса и даже слегка придавило к полу.

– Все! – крикнул Вишена вполголоса.

После непродолжительной паузы шикнул Хокан:

– Да потише ты! И так лоб в крови, еще затылок мне расшибешь.

– Ладно, ладно, не ори, – отмахнулся Боромир беззлобно. – Подумаешь, не угадал…

– Непоседа!! – еле-еле донеслось издалека.

Вишена приложил ладонь ко рту и крикнул:

– Идем!!

Хокан и Боромир уже были рядом.

– Куда идти-то? – спросил ватаг, глядя то вправо, то влево вдоль узкого хода. Вишена взглянул под ноги, на истоптанную грязь.

– Туда!

По мере того как они приближались к выходу, меч постепенно мерк. Когда забрезжил слабый дневной свет он почти совсем погас.

В зале под квадратной дырой, яркой до боли в глазах после долгого мрака, стояли Тарус, Ларс и Пристень. Вверху виднелась треуглая голова Анчи.

– Здесь мы, здесь, – сказал Боромир, щурясь. – Чего разорались?

– Чего? – переспросил Тарус. – Вас не было четыре часа.

– Сколько? – изумился Вишена. – Четыре?

И покачал головой. Времени он совершенно не почувствовал там, в руине. Совершенно.

– Ладно, – сказал он. – Зато гляди, что мы добыли!

И протянул чародею Ледяное Жало.

Чародей принял меч словно ребенка. Коротко оглядел.

– Он! – выдохнул с облегчением. – Кто там был?

– Леший его знает! – пожал плечами Боромир. – Наподобие призрака, но куда крепче.

Вишена тоскливо взглянул наверх, на свободу.

– Может, полезем уже? Надоели мне подземелья. Сколько мы там сидели, четыре часа? Хватит, поди.

Он подал Тарусу ножны и выбрался из ямы. Глаза все еще слепило от яркого солнечного света. Все выбирались наверх, помогая друг другу. Боромир сдержанно описал все, что случилось, остальные молча, ни разу не перебив, выслушали.

– Наверное, скелет – это последний владелец меча. Сказывали, он путался с черными магами Аргундора много лет назад, – предположил Тарус. – Надо же, Холодное Пламя его не взяло…

Лес шумел и постанывал на ветру, окрепшем к вечеру. Стало ясно, что сегодня уже никуда они не полетят, предстояла ночевка на просеке, невдалеке от Отринутого Склепа.

Все, кто оставался, вскочили едва они показались из леса. Пересчитав идущих, успокоились: все остались целы. Руина снова не взяла дань людской жизнью.

13. Тень над Аргундором

Саят и люди Боромира не зря беспокоились о судьбе Тени, что таилась в Драконьей Башне. Яр ее даже не видел, когда вынес Волшебный Сундук. Останки старой башни были пусты, Тень исчезла. Но когда она вернулась и не нашла своего сокровища, у Аргундора появился еще один враг. Сгусток мрака с горящим пурпурным взором редко показывался на поверхности, предпочитая скользить под землей, поэтому его появление в Аргронде, ближайшем замке за перевалом, никто из черных так и не успел заметить. Тень пришла ночью, и, опустошив замок, скрылась под землей. Волшебный Сундук был совсем близко.

Неспокоен оставался последние дни Саят Могучий. Предчувствие какой-то крупной неприятности неотступно терзало его. Он даже не стал открывать ларец, бесценный трофей Драконьей Башни, тревога когтями драла сердце.

Предчувствие начало оправдываться около полудня: примчался гонец из Маликора на свесившем язык волке. Могучий немедленно присоединился к Хал Бэйну в главном зале, не скрывая своего настроения. Хмурился и молчал.

Гонец поклонился и коротко высказался:

– Аргронд пуст. Там не осталось никого из живых. Но нападали не люди и не любой из Народов Иллурии, потому что нет крови. Флаг над замком так и остался черным.

– Кого оставили в замке? – спросил Бэйн когда гонец умолк.

– В замке – никого. Но рядом в башенках разместился отряд маликорской тяжелой пехоты. Даже если примчится чужой бегунок, замок он не отнимет.

Бэйн кивнул и в упор взглянул на Саята, как бы говоря: «Это по твоей части!»

Саят понял его с полувзгляда. Нужно было что-то делать.

– Я немедленно выезжаю в Аргронд! Коня к воротам.

Один из стражников дернулся бежать, но Бэйн остановил его.

– Я тоже еду! Поднимай мою охрану!

Стражник растворился в коридоре. Саят хотел каким-нибудь словом успокоить и обнадежить Бэйна, но раздумал. С недавних пор он не считал старого кондотьера ни выше себя, ни даже равным себе.

Перед тем как уехать Саят, секунду поколебавшись, выпустил из клетки пучеглаза и хорошенько напоил его кровью. Маленький крылан преданно запищал и вспорхнул под своды малого зала, где всегда клубился полумрак.