Тысяча ударов сердца

К имени прилагалось еще кое-что, давно забытое за ненадобностью… Сейчас это не играло никакой роли. Отныне небосвод принадлежал мне.

Довольный, я устроился в траве, возвышавшейся вокруг меня зеленой стеной, и наблюдал за наступлением сумерек.

Я улыбался в кромешной тьме, окутанный теплым дыханием ветра.

Кто-то дотронулся до моей щеки. В отличие от местности, прикосновение чудилось до боли знакомым, родным. И одновременно чужим.

– Вот и ты, – выдохнул я.

– Да, – шепнул голос.

– Останься. Без тебя так одиноко.

Молчание. Ласковая рука гладила меня по щеке, по волосам. На сердце воцарился покой, я будто сделался неосязаемым и вместе с тем по-настоящему зримым.

Умиротворение было таким, что на глаза навернулись слезы. Слезы осознания, что это всего лишь сон. Я не плакал. Душа давно задубела. Но очень хотелось.

Услышав мой всхлип, из темноты вынырнула Колючка и ткнулась носом мне в лицо.

– Где ты пропадала? Мне пригрезился восхитительный сон. – (Она тоненько тявкнула.) – Нет, не про тебя. Но не волнуйся, скоро я добьюсь того, что принадлежит мне по праву, и заберу тебя. Скоро. Очень скоро.

Мрак за окном рассеивался, занимался рассвет. Чуткая, как все звери, Колючка пристроила мордочку на подушку и засопела.

– Почему ты всегда возвращаешься? – шептал я. – Почему не боишься меня? Ведь все вокруг боятся.

От Колючки веяло теплом. В небе гасли звезды. Конечно, все это не сравнить с ощущением покоя, дарованного мне утешающей рукой… однако ничем лучшим я не располагал. По крайней мере, пока. Но близок тот час, когда мне не понадобится никакого утешения. Ни утешения, ни одобрения, ничего. И сегодня я сделаю первый шаг к заветной цели.

Анника

Наутро у меня немилосердно болели мышцы, зато внутри все ликовало.

– Ноэми? – сонно окликнула я, перекатившись на бок.

Вечно забываю, что теперь мне не обязательно спать на животе.

– Да, госпожа?

– Который час?

– Все уже позавтракали, но я принесла вам еду сюда. – Она кивнула на столик у нерастопленного камина. – Подумала, что вам следует хорошенько отдохнуть.

– Ты ангел, Ноэми. Спасибо. – Я поднялась, ощущая приятную боль в конечностях.

Ноэми помогла мне облачиться в халат. Удобно устроившись в кресле, я поставила ногу на мягкую подушку и с аппетитом принялась за еду. Крошки сыпались мне на грудь, на рукава. Даже эта малая толика свободы вызывала улыбку. Проглотив очередной кусок, я блаженно вздохнула.

Стук в дверь заставил меня выпрямиться. Ноэми подскочила, помогла мне смахнуть крошки с моего лица, на ходу перекинула мои волосы через плечо и, быстро пригладив свои, пошла открывать.

– Герцог Канисский, ваше высочество, – объявила она, пропуская Николаса в комнату.

Увидев меня в халате, он смутился:

– Ох! Мне заглянуть позже?

– Нет, входи. У тебя ко мне дело?

– Вообще-то, да. Сегодня мой выбор пал на бледно-голубой камзол. Ты наверняка захочешь одеться в тон, верно?

Я всматривалась в него в надежде пробудить в сердце хоть какой-то отклик, но тщетно.

– Ноэми, у нас найдется подходящий наряд? – Я еще не закончила фразу, а верная Ноэми уже изучала содержимое гардероба.

– И не один, – откликнулась она, извлекая на свет два светло-голубых платья.

Но не успела я открыть рот, как Николас объявил:

– Левое будет тебе к лицу. Увидимся перед объявлением помолвки, верно?

Я изобразила светскую улыбку:

– Мы заранее соберемся в главном коридоре. Едва ли процедура выйдет за рамки стандартного появления на балконе.

– Хорошо, – кивнул Николас. – До встречи.

Он исчез так же быстро, как появился, однако за считаные минуты в его обществе мной овладел соблазн бежать с библиотекарем. Ретт позволит мне самой выбирать платья. Не упрекнет за распущенные волосы. Ретт не только разрешит мне носить меч, но и улыбнется, случись мне обезоружить его…

Дыхание внезапно перехватило. Возникло гнетущее чувство, что стены смыкаются. Наверное, стыдно страдать клаустрофобией в огромном замке… однако внутренний голос твердил, что в лачуге на окраине Кадира мне дышалось бы куда вольготнее.

Грезы о новой жизни вытеснил облик брата. Искушение было слишком велико… но ради Эскала я твердо решила остаться.

Леннокс

Колючка не отставала от меня ни на шаг. Она явно нервничала, бодрствуя в неурочный для себя час. Такое случалось перед бурей, чье приближение она чуяла звериным нюхом. Вопреки ее тревоге, день выдался на редкость погожим. Сквозь кучевые облака проглядывало солнце. Ничуть не успокоенная, Колючка увязалась за мной, пока я поднимался на холм к кладбищу.

Напрасно мы перевезли сюда останки отца. Образ его разлагающегося трупа до сих пор преследовал меня в кошмарах. А еще злорадство, вспыхнувшее в глазах Кавана при виде разрубленного пополам тела. Впрочем, все это меркло по сравнению с возможностью предать дорогого человека земле, а после навещать его могилу.

Далеко не все могли похвастаться такой роскошью.