Тысяча Сынов

— Двенадцать их встало перед царем, — слегка улыбаясь, произнес Магнус. — Как удачно! Все древние божества сопровождались двенадцатью рыцарями, и у нас то же самое.

Библиарии, опустив головы, преклонили колени перед Императором, а Ариман тем временем изучал символы на их плащах.

— Эликас, Зарост, Пром, Уиойен, — перечислял он. — Это главные библиарии своих Легионов.

— И они встали на нашу сторону, — с удивлением добавил Магнус.

Таргутай Йесугей поднялся на ноги и дождался кивка Императора, разрешившего говорить. Библиарий Белых Шрамов поднялся на помост. Серьезный взгляд, глубокая мудрость, накопленная за столетия обучения и тяжелых сражений, произвели на Аримана глубокое впечатление.

— Я штормопровидец из Легиона Белых Шрамов Джагатая Хана, — заговорил воин. — И мои слова соответствуют истине. В этом я клянусь честью своего клана, и пусть братья вырежут мое сердце, если я солгу. Я выслушал речи уважаемых людей, но я смотрю не так, как смотрят они. Их глаза не видят окружающий мир. Их мысли не проникают в истинную сущность Галактики.

Воин, ставший штормопровидцем, не есть зло. Он становится оружием, как «Ленд Рейдер», как болтер. Но какой же глупец станет выбрасывать оружие перед битвой? Как и всякое оружие, его опасно использовать без длительных тренировок, и всем нам известна угроза, исходящая от нелегальных псайкеров, лорд Мортарион немало об этом говорил. Но что опаснее: тренированный воин, понимающий свои силы, или воин, обладающий силой, но не имеющий знаний, чтобы ею пользоваться? Как и все остальное, сила должна быть направлена на достижение достойной цели, а не расходоваться как попало. Каждый псайкер должен пройти подготовку под руководством опытного наставника, как меч подвергается обработке кузнецом, чтобы из слитка стали получилось оружие. Псайкер должен учиться у штормопровидца и не единожды доказывать свое мастерство, чтобы получить посох с черепом.

Йесугей поднял свой посох и плавным движением направил его в сторону хормейстера астропатов и магистра навигаторов, одетого в черное. Его жест был произведен с величайшей осторожностью, поскольку в той стороне находился и сам Император.

— Предать проклятию всех псайкеров означало бы забыть о том, насколько зависит от них Империум. Без мыслепевцев миры останутся разрозненными и одинокими, без звездопроходцев станут невозможными путешествия между ними. Те, кто выступает против примарха Магнуса, смотрят на мир затуманенными глазами древних. Они не видят последствий своих поступков. Их требования станут приговором всем нам. Свои слова я подтверждаю клятвой на посохе. Если кто-то в них сомневается, я готов отстаивать их с оружием в руках.

Таргутай Йесугей еще раз поклонился и сошел с помоста, присоединившись к своим собратьям-библиариям. Ариман оглянулся на Магнуса. Примарха, как и его самого, растрогала безыскусная откровенность слов Йесугея и потрясла фальшивость обвинений, выдвинутых против Тысячи Сынов.

— Ну теперь-то совет не может вынести нам обвинительный приговор, — сказал Ариман.

— Посмотрим, — ответил Магнус, заметив, что Император поднялся с трона.

До сих пор Император Человечества лишь издали следил за ходом конклава и ничем не выдавал своего мнения. А теперь он подошел к краю возвышения, и на его броне засверкали лучи вновь появившихся в небе звезд. Ариман попытался сосредоточиться на Исчислениях, чтобы сохранить ясное восприятие. Величие Императора и его могущество не давали возможности мыслить отстраненно.

Все, кто собрался в амфитеатре, с благоговением смотрели на образец всего лучшего, что есть в человеческой расе, на этот апофеоз людских надежд и мечтаний. Каждое его слово подхватывалось и фиксировалось тысячу раз, как послания богов древности, передаваемые их искренними последователями. На записывающих устройствах Махавасту Каллимака, словно от нетерпения, замигали огоньки.

Но мысли о Каллимаке унеслись прочь, как только Ариман ощутил прикосновение теплой волны благожелательности. Ариман узнал это ощущение — воздействие на другого человека посредством осторожного внедрения частицы своей психики в его ауру. Ариман и сам был способен на подобное мастерство, но лишь на небольшое число людей. Одновременное воздействие на тысячи слушателей свидетельствовало о неограниченной силе.

Из ножен показался меч Императора, и взор Повелителя Человечества остановился на Магнусе, как будто они вели разговор, понятный только двоим. С трудом оторвав взгляд от Императора, Ариман увидел, что Магнус напряженно замер на своем месте, словно прикованный к стулу, и сильно побледнел. Единственный глаз примарха был крепко зажмурен, а его тело слегка дрожало, как будто под кожей бушевали энергетические потоки.

— Если я в чем-то и виноват, то только в погоне за знаниями, — пробормотал Магнус сквозь стиснутые зубы. — Клянусь, я держу его в своей власти.

Больше Ариман ничего не успел услышать, поскольку Магнус глубоко и порывисто вздохнул, как человек, только что вынырнувший на поверхность из глубин океана.