Тысяча порезов (ЛП)

Я взорвалась на миллион крошечных кусочков, когда оргазм захлестнул меня, но Кристиан не закончил. Мой мир исчез на несколько секунд, этого времени было достаточно, чтобы Кристиан прикоснулся к моим губам.

Он парил надо мной, пока я снова не обрела связь с реальностью.

Его глаза горели, на лице читался голод.

— На четвереньки, — прохрипел он.

Мои конечности были ватными, но я сумела сделать так, как он приказал. Кристиан не дал мне времени прийти в себя, нет, он сразу же вошел.

Я вскрикнула еще раз, затем он схватил меня за волосы. Мое тело встретило его насилие с ненасытным желанием, уже отчаянно нуждаясь в еще одном освобождении. Отчаянно хотела, чтобы Кристиан наполнил меня своей спермой.

— Ты будешь вести себя как хорошая девочка, да? — он замедлился, потом вовсе остановился внутри меня. Это гребаная пытка. Без движения я возвращалась в реальность, обратно в прошлое, в самые глубокие части себя, от которых пряталась.

Я не могла говорить. Не могла дышать.

Кристиан сильнее дернул меня за волосы, предупреждая.

— Я твоя хорошая девочка, — простонала я, и эти слова что-то сломали во мне. Разбили вдребезги. Теперь все осколки принадлежали Кристиану. Теперь я принадлежала Кристиану.

Затем он возобновил свою атаку на мое тело, мою душу. Толкаясь изо всех сил.

Ковер обжигал колени, и я вцепилась в волокна, как будто они были единственной вещью, удерживающей меня на привязи к миру.

Но нет, это был Кристиан.

Он держал меня прикованной к этому миру.

*** 

Прошлая ночь привела меня в замешательство.

Чертовски сбила с толку.

Кристиан заставил меня пережить воспоминания, которые я пересмотрела, историю, которую я изменила. Он сделал это, жестко и грязно трахнув меня. И мне это чертовски понравилось. Кристиан оторвал меня от мира, в который я пыталась вписаться, контролировал каждый дюйм меня, видел всё во мне. Я никогда в жизни не чувствовала себя более свободной. Никогда еще не чувствовала себя так, как сейчас. Как будто я подобна ему.

Но я также ненавидела его за это. За то, что не смогла соврать о своем прошлом. За то, что не позволил мне самой разобраться во всем.

Больше всего я ненавидела его за то, что он заставил меня чувствовать самой собой. За то, что заставил взглянуть в лицо самой себе. Хотя снаружи я, возможно, и была традиционно красива, внутри я была сломана и уродлива. Вчера я смогла справиться с его ужасной местью, на самом деле мне это даже понравилось. Но видеть свои собственные внутренности? Нет, я больше этого не вынесу.

Хотя при холодном свете дня я тоже выглядела ужасно. Лоренцо не сдерживался, когда ударил меня. Он хоть и трус, но точно не хилый.

Почти половина моего лица была разных оттенков фиолетового. Даже самый стойкий макияж не смог бы скрыть этого. Кроме того, я была слишком потрясена, чтобы идти на работу. Теперь обо мне будут говорить в офисе. Два больничных подряд. У меня уже четырнадцать пропущенных звонков от партнеров, нуждающихся в помощи, и от коллег, которые не могли найти без меня чертов ксерокс.

Я ходила на работу на следующий день после того как мне удалили аппендикс, и была там накануне, как раз перед тем, как мой аппендикс чуть не лопнул. Когда мама умирала, я все равно приходила раньше всех и уходила позднее. Прямо с ее похорон отправилась в офис. Похороны продолжались недолго, учитывая, что там присутствовали только три человека, я вместе с Джессикой и Эйденом. Мою маму все любили, у нее были друзья. До некоторых я не смогла дозвониться, а другие не могли позволить себе полет в Нью-Йорк.

Не было ни одной выдуманной причины, или болезни, которая мешала бы мне работать.

Пока не появился Кристиан.

При любых других обстоятельствах я бы пошла на работу с синяком под глазом, проигнорировала бы взгляды, сплетни.

Но сейчас все по-другому.

Когда я проснулась, Кристиана уже не было. Он оставил записку.

На подушке.

Уеду на целый день. Ужин сегодня вечером. В семь.

К.

Она была написана петляющими каракулями, элегантными и старомодными. Пальцами пробежала по чернилам, как будто я могла почувствовать Кристиана на них. Потом сложила записку и сунула ее в свой кошелек.

Только после тренировки и кофе я обрела ясность. Вспомнила то, что пережила тогда на кухне. Человек хотел навредить Кристиану через меня. И все же Кристиан не пострадал. Он непроницаем. Я всегда буду страдать и истекать кровью ради него.

Именно тогда я обошла весь дом в поисках Феликса. Он всегда был в тени, на периферии. Мысль о том, что я найду его здесь, в доме, без Кристиана, пугала меня.

И возбуждала.

Вплоть до того момента, пока я не вошла в одну из комнат наверху, в крыле, которое я еще не исследовала.

Это комната девушки.

Комната девочки-подростка. Застывшей во времени.

Стены были увешаны постерами Хилари Дафф и Джесси Маккартни, а также коллажами из фотографий. На кровати было стеганое одеяло в цветочек, она была безупречно застелена коллекцией мягких игрушек, уютно устроившихся среди слишком большого количества подушек.