Тысяча порезов (ЛП)

Ребенок-переросток с проблемами с матерью, отчаянно нуждающийся в одобрении, принятии. Чтобы люди любили его. Шутки, которые появлялись время от времени, удвоились. Затем утроились. Он начал дуться, когда я не уделяла ему внимания. Я должна была быть его аудиторией, его тренером, его болельщицей. Его глаза горели отчаянием, когда мы ужинали, он хватался за любую возможность рассмешить людей, радовался, когда это удавалось, или злился, когда не получалось.

Я была измотана, постоянно притворяясь, что смеюсь над его шутками. Мне приходилось притворяться, а на самом деле хотелось расцарапать ему лицо, вместо того чтобы натянуто улыбаться.

Кристиан не пытался рассмешить меня, когда мы впервые встретились. В этом не было необходимости. Ему не нужно было ничего делать. Этот человек был настолько уверен в себе, так уверенно командовал другими, что ни в чем не нуждался, не говоря уже об одобрении.

Теперь я знала, что его жизнь, не давала много поводов для забавы, и мне это нравилось. И ненавидела то, что мне это нравилось. Предполагалось, что я буду несчастна в плену. Все в этой жизни, в нем, должно было вызывать у меня отвращение.

Но этого не произошло. С каждым днем эта жизнь, этот человек становились для меня все более привлекательными.

Я потратила годы, пытаясь приспособиться, пытаясь убежать от своего темного и грязного прошлого, пытаясь убедить себя, что могу отказаться от своих желаний. И никогда не чувствовала себя настолько настоящей, будучи с ним.

Человек, который заставлял меня выйти за него замуж.

Убийца.

Босс мафии.

Мой похититель.

Человек, которому Пит продал меня.

Говорят, что люди склонны романтизировать прошлое, становятся к нему добрее, чем это было в настоящем. Если это действительно так, я задавалась вопросом, что происходило в моей голове, когда я оставалась с Питом?

Что творилось у меня в голове, когда я сказала «да»?

Нет, я знала, что творилось у меня в голове. Я не любила его. Вообще. Поэтому рассудила, что мне ни за что не может быть больно от нелюбимого человека.

Хотя считала себя довольно разумным и проницательным человеком, даже я не могла предвидеть, что мой жених продаст меня в качестве оплаты долга.

Не могла предвидеть, что меня будет использовать могущественный и опасный человек, что я буду помолвлена с ним.

Он пугал меня и возбуждал, и то и другое притягивало к нему.

Я стремилась к удовольствию любой ценой.

Удовольствие, которое могло погубить меня.

Кристиан

Кайф от смерти Пита длился не так долго, как я думал.

Я чувствовал себя расстроенным.

Из-за нее.

Она идеальна.

Великолепна. Сломлена. Образованна. Успешна. Цинично относилась к миру. Развратна настолько, что сразу бы вписалась в этот образ жизни, даже если пока не может признаться в этом самой себе. Я никогда не трахал никого, похожего на нее. Никогда не хотел никого так, как хотел ее.

Она была красива, соответствовала моему вкусу. И здорова. В конечном итоге подарит мне наследника, хотя мысль о детях все еще вызывала отвращение. Моя кровь была грязной, в моей семье полно грешников, негодяев. Мне не хотелось узнавать, каким отцом стану. Я боялся, что мне не хватит терпения и человечности, чтобы вырастить ребенка.

Но если вдруг соберусь стать отцом, я бы захотел его от Сиенны. Больше ни от кого.

Я знал, что она будет ненавидеть меня какое-то время. Ненавидеть себя за то, что не сказала мне «нет». Я ожидал какой-нибудь сцены за ужином вчера вечером. Даже драку. Не думал, что она будет вести себя так, словно оказалась там по собственной воле. Как будто эта свадьба — ее выбор.

Я не ожидал, что она понравится Софии. Та сама по себе была резкой, недоверчивой. И отчаянно защищала семью и ее будущее. В дополнение к этому, она знала, как произошла помолвка. И была недовольна этим и сказала об этом еще до того, как Сиенна появилась прошлой ночью.

«Ты играешь с огнем, дорогой», — пробормотала София. «Если эта женщина сильная и умная, как я думаю, она не перестанет бороться. Будет пытаться уничтожить нашу семью».

Ее слова оказались правдой, хоть я и сказал ей, что держу все под контролем. Она поджала губы и ясно дала понять, что не одобряет этого, но спорить дальше не стала. Теперь я — Дон. И хотя уважал ее мнение и обращался к ней за советом по многим вопросам, она знала, когда нужно отступить.

Я подозревал, что Сиенна попытается что-то сделать. И не удивился, узнав, что она встречалась с детективом Грегом Харрисом. Он был единственным, кто остался, активно пытаясь свергнуть организацию. Пытался унизить меня. Я бы устранил его, но мне интересно посмотреть, как далеко он зайдет.

Он продолжал дышать, потому что, несмотря на его усилия и ненависть ко мне, он так и не добился ничего конкретного.

Но я держал его под наблюдением, следил, с кем он встречался, вдруг там будут знакомые лица.

И Сиенна дала ему первую надежную зацепку за всю его карьеру. Единственная зацепка, которую он когда-либо получит.