Тысяча порезов

Она думала, что я хочу убить ее. По крайней мере, на долю секунды. Наверное, подумала, что я узнал о детективе Харрисе. Ожидала, что я убью ее за это. Я бы так и сделал, если бы она не имела надо мной такой власти. И вместо того, чтобы разозлиться, я еще больше расположился к ней. Она бесстрашна. Не желает сдаваться мне, даже если это будет стоить ей жизни.

И теперь она может стоить мне моей жизни.

Секунды проходили молча, пока она смотрела на пистолет. Ее руки были маленькими, изящными, и они ни капельки не обманули меня. Она способна делать ими ужасные вещи.

— Почему ты даешь мне его сейчас? — спросила она, опуская пистолет на бок.

Я подавил желание удовлетворенно улыбнуться, зная, что моей невесте не понравится новость, и тогда она может пересмотреть свое решение не убивать меня.

— Я уезжаю на Сицилию сегодня вечером, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Я был удовлетворен, увидев разочарование, промелькнувшее на ее прекрасном лице. В ее глазах плясала ярость. Не то, что я уезжаю, а то, что ей небезразлично. Она будет чертовски скучать, и она ненавидит меня за это. Ненавидит себя еще больше.

Как бы мне ни было приятно видеть, что она нашла свое место здесь, со мной, хотя и под давлением, я тоже был в ярости.

Я буду чертовски скучать по ней.

Эта поездка планировалась больше года и чертовски важна, чтобы откладывать ее. Я могу наладить новые отношения с влиятельными людьми. Могущественные игроки, о которых большинство семей здесь, в новом свете, забыли. И они заплатили за это высокую цену.

Так что мне придется уехать.

И все же одна мысль о том, что ее тело не будет рядом с моим, что я не буду чувствовать ее киску первым делом с утра, вызывала у меня желание что-нибудь сломать. Или кого-нибудь.

Эта потребность, которую я испытывал к ней, опасна. Чертовски опасна.

— Меня не будет по крайней мере неделю, — сказал я ей. — Рейс сегодня вечером.

Сиенна поджала губы. Еще одно разочарование. Завтра истекает месячный срок, который я ей дал. Начнется подготовка к свадьбе. Или так она себе представляла. Я занимался приготовлениями с той самой секунды, как она сюда переехала. Как только я попробовал ее в ту первую ночь, я понял, что никогда не отпущу ее. Она будет моей до последнего вздоха.

Я шагнул вперед, не в силах продолжать стоять так близко к ней, не прикасаясь. Особенно сейчас, когда она держит пистолет на боку.

Моя рука легла на ее шею, кожа была гладкой, пленительной. Каждый дюйм ее тела — совершенство. Каждый раз, когда я прикасался к ней, мне приходилось сопротивляться желанию найти нож и вырезать свое гребаное имя на ее безупречной коже.

Я ограничился тем, что схватил ее за шею, мой большой палец коснулся линии ее подбородка.

Все ее тело отреагировало, как только я прикоснулся. Пухлые губы дрогнули, издав вздох удовлетворения. Она растворилась во мне, глаза все еще горели яростью, но и чем-то еще. Необходимостью. Голодом.

— Я уеду, — моя рука обвилась вокруг ее тонкой шеи. — Но уеду только со вкусом твоей киски на языке.

Она задрожала под моей хваткой, и я почувствовал эту дрожь в своем члене.

— Не будешь спорить? — спросил я, мой голос был мягким, насмешливым.

Сиенна вызывающе вздернула подбородок, но я знал, что она не может говорить. Знал, что она бессильна против того, что между нами. Я тоже бессилен. К счастью, у меня просто лучше получалось это скрывать.

— Так я и думал, — пробормотал я.

Я уехал гораздо позже, чем планировал.

С ее вкусом на моих губах.

С моей спермой внутри нее.

И осознанием того, что я проклял нас обоих до самой смерти.

Сиенна

Прошлой ночью я была уверена, что Кристиан убьет меня. Думала, он узнал о том, что я общаюсь с детективом Харрисом.

Вместо того, чтобы убить, он вручил мне пистолет. Оружие, которое могло бы гарантировать мне свободу. Если бы я нажала на курок и оборвала жизнь Кристиана. За последний месяц я много раз думала о том, чтобы убить его. Я способна на это. Лишение жизни не будет преследовать меня, не разрушит. Нет, я могла бы справиться с такой вещью.

Но я не могла жить без Кристиана.

Осознание лежало горьким вкусом на языке. Мышьяком в венах.

Это не давало мне спать всю ночь после ухода Кристиана.

Я спала в его комнате, потому что мне нужно быть окруженной его запахом. Его вещами. Его книгами о русской поэзии. Его одеждой. Пистолетом, который он мне дал.

От этого мне не стало легче. Но я не определилась, кто мы друг для друга. Солнце взошло в первый день нового месяца. Месяц, с которого начнется планирование моей свадьбы.

Феликс не был снисходителен ко мне, хотя темные тени под глазами и сероватая бледность подсказали ему, что я не спала.

Нет, он был более суров.

Я не смела жаловаться. Не могла обвинить его в жестокости, в том, что он издевается надо мной. Потому что тогда я бы попросила его издеваться надо мной другими способами.