Тысяча орков

— Да, а также в нежелании упустить яркие впечатления, — смеясь ответил Реджис. — До чего же рассказы приукрашивают события! Наслушавшись повестей Бренора и его сородичей, я знаю: каждый кулак у них превращается в таран, что сметает крепостные стены, однако даже такие рассказы о стычках, в которых я не участвовал, наполняют мое сердце восхищением и заставляют сожалеть о пропущенных приключениях.

— Так значит, тебе пришлось примириться с той частью себя, которой по душе приключения?

— Возможно.

— Не думаешь ли ты, что тебе, возможно, необходимо нечто большее?

Реджис взглянул на нее, и по выражению его лица можно было понять: хафлинг совсем не понимал, что означало «нечто большее».

— Не хотелось ли тебе пожить среди себе подобных? Завести жену, возможно, даже… даже.

— Детей? — договорил хафлинг, лишь только Кэтти-бри замешкалась, словно не в силах говорить о детях.

— Верно.

— Немало лет прошло с тех пор, как я жил среди прочих хафлингов, — заметил Реджис, — и… в общем, расстались мы отнюдь не друзьями.

— Ты никогда не рассказывал о своей жизни тогда.

— Слишком длинная, повесть, чтобы рассказывать ее сейчас, — ответил Реджис, — не знаю, что тебе ответить. В самом деле. Сейчас я нашел друзей, а большего мне и не надо.

— Надолго ли?

Реджис пожал плечами и спросил в ответ:

— Так вот что тревожит тебя? Ты почувствовала гораздо большее сожаление, чем ожидала, после того, как тебя окружили орки и ты приготовилась встретить свой последний час?

Кэтти-бри отвела взгляд, ответив тем самым на все вопросы хафлинга. Проницательный Реджис заметил нечто большее за прямыми ответами на свой вопрос. Хафлинг понимал, чем вызвано подобное сожаление. Связь Дзирта и Кэтти-бри зарождалась в последние месяцы на глазах хафлинга, и хотя вид новой пары и радовал романтическую душу Реджиса, он тем не менее понимал: их союз, если ему и суждено возникнуть, окажется далеко не безоблачным. Он понял, о чем подумала Кэтти-бри, когда над ней нависли орки. Женщина подумала о детях, собственных детях, и Реджис понимал, что как раз детей дроу и не мог подарить женщине. Слыханное ли дело — потомство человека и темного эльфа?

Быть может, оно вполне возможно, коль скоро возможно потомство эльфов и людей, такое прежде случалось, но что за судьба уготована ребенку? Примирится ли с такой судьбой Кэтти-бри?

— Как ты поступишь? — спросил хафлинг, с любопытством глядя на собеседницу и кивком головы указывая на перевал, на силуэт Дзирта, что направился к ним. Кэтти-бри взглянула на эльфа и глубоко вздохнула:

— Буду исследовать горные перевалы, чтобы караван шел по ним без опаски, — холодно ответила женщина. — Стану чаще натягивать тетиву Тулмарила, и метко стрелять, а когда настанет час битвы, достану Горлорез и обрушу клинок на врагов.

— Нет, ты же понимаешь, что я хотел спросить.

— Вовсе не понимаю! — отрезала Кэтти-бри. Реджис порывался было возразить, однако Дзирт

оказался как раз над ними, а потому хафлинг оставил возражения при себе.

— На перевалах следов орков нет, — беспокойно сообщил дроу, переводя взгляд с Реджиса на Кэтти-бри, как если бы подозревая, что между ними велся некий разговор, прерванный появлением эльфа.

— Значит, мы доберемся к каньону прежде, чем наступит ночь, — ответила Кэтти-бри.

— Гораздо раньше, а затем повернем на север. Женщина кивнула, Реджис же издал разочарованное «хммм-ф-ф-ф» и отправился восвояси.

— Что беспокоит нашего маленького приятеля? — поразился Дзирт.

— Предстоящий путь, — ответила женщина.

— А, так стало быть, в нем все еще жив дух старины Реджиса, — с улыбкой ответил дроу, так и не поняв, что имела в виду воительница.

Кэтти-бри лишь улыбнулась и последовала дальше.

Вскоре они добрались до каньона и увидели сверкающую белую башню, символ города Низины. То была башня Витегроо Шийан'Ду, малоизвестного волшебника. Ненадолго остановившись, караван миновал западный край каньона, продолжая двигаться уже после того, как село солнце. Той ночью ушей путников достигал волчий вой, однако раздавался он вдалеке, и были ли ворги связаны с орками, путники не знали.

На следующий день, обогнув каньон, они повернули на восток, а после — вновь свернули на юг, где решили передохнуть, ибо по-прежнему от орков не было и следа. Похоже, на Трещащие Холмы напала одиночная группа, и те из орков, кто не пал под ударами мстителей-дворфов, удрали обратно, в темные горные норы.

И вновь после заката караван проделал долгий путь, а остановившись на привал, путники увидели огни часовых на крепостной стене Низин, и было ясно, что и их костер виден городской страже.

Дзирт вовсе не удивился, обнаружив, что под покровом тьмы в сторону стоянки пробиралась пара разведчиков. Дроу как раз изучал окрестности, как вдруг послышались шаги, а вскоре темный эльф увидел и крадущихся людей. Они старались передвигаться без лишнего шума, что им не вполне удавалось: почти непрестанно лазутчики запинались о корни и камни.

Дроу пробрался поближе к двоим воинам и крикнул из-за дерева:

— Замрите и дайте себя сосчитать!