Тысяча И Одна Ночь. Книга 5

Когда же настала триста тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка сказала: "Я обижена, о повелитель правоверных!" И халиф спросил: "А почему, и кто тебя обидел?" И девушка ответила: "Твой сын уже давно купил меня за десять тысяч динаров и хотел подарить меня тебе, но дочь твоего дяди послала ему упомянутые деньги и велела ему запереть меня от тебя в этой комнате". - "Пожелай от меня чего-нибудь", - сказал халиф. И невольница ответила: "Я желаю, чтобы ты был у меня завтра вечером". - "Если захочет Аллах", - молвил халиф и оставил её и ушёл. А когда наступило утро, он отправился в свою приёмную залу и послал за Абу-Новасом, но не нашёл его, и тогда он послал одного царедворца спросить о нем. И царедворец увидел, что он задержан в винной лавке в обеспечение за тысячу дирхемов, которые он истратил на кого-то из безбородых. И царедворец спросил Абу-Новаса, что с ним, и тот рассказал ему свою историю и поведал о том, что произошло у него с безбородым красавцем, на которого он истратил эту тысячу дирхемов. "Покажи мне его, - сказал царедворец, - и если он этого заслуживает, то ты прощён". - "Подожди, и ты сейчас его увидишь", - отвечал Абу-Новас. И в то время как они разговаривали, этот безбородый вдруг явился и вошёл к ним. И на нем была белая одежда, а под ней красная одежда, а под ней чёрная одежда, и, когда Абу-Новас увидел его, он стал испускать вздохи и произнёс такие стихи:

"Явился он ко мне в рубашке белой,
Его зрачки и веки были томны.
И я сказал: "Вошёл ты без привета,
А я одним приветом был доволен,
Благословен одевший тебе щеки
Румянцем - все творит он, что желает!"
Он молвил: "Споры брось ты, - ведь господь мой
Творит невиданное бесконечно.
Моя одежда, как мой лик и счастье:
То бело, и то бело, и то бело".

И когда безбородый услышал эти стихи, он снял белую одежду с красной, и, увидав её, Абу-Новас выказал большое удивление и сказал такие стихи:

"Явился мне в рубашке он из мака -
Мой враг, хотя зовётся он любимым.
Сказал я в удивлении: "Ты месяц,
И к нам пришёл ты в дивном облаченье.
Румянец ли щеки тебя одел так,
Иль красил ты одежду кровью сердца?"
Сказал он: "Солнце кие дало рубашку,
Когда заря заката была близко,
Моя одежда, как вино и щеки:
То мак под маком, что покрыт был маком".

А когда Абу-Новас окончил своё стихотворение, безбородый снял красную одежду и остался в чёрной одежде, и, увидев это, Абу-Новас стал бросать на него частые взгляды и произнёс такие стихи:

"Явился он ко мне в рубашке чёрной,
И пред рабами он предстал во мраке.
И молвил я: "Вошёл ты без привета,
И радуется враг мой и завистник.
Твоя рубашка, кудри и удел мой -
То черно, и то черно, и то черно".

И когда царедворец увидел это, он понял, каково состояние Абу-Новаса и его страсть, и, вернувшись к халифу, рассказал ему об этих обстоятельствах. И халиф велел принести тысячу дирхемов и приказал царедворцу взять их и, вернувшись к Абу-Новасу, отдать за него деньги и освободить его от залога. И царедворец вернулся к АбуНовасу и освободил его и отправился с ним к халифу, и, когда Абу-Новас встал перед ним, халиф сказал ему:

"Скажи мне стихи, где будет: друг Аллаха, что случилось здесь, скажи?" - "Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных, - ответил Абу-Новас..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста сороковая ночь

Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот сорока, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-Новас сказал: "Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных!" И затем произнёс такие стихи: