Тысяча и один день

На фасаде комплекса знакомая афиша: сегодня, мол, и ежедневно аттракцион «Смертельная схватка», билеты продаются. Тут же состав сегодняшних участников: Динамит против Анаконды, Тамерлан против Саблезубого, Крокодил против Смертельного Удара, ну и так далее, а сбоку у букмекерской конторы светящееся табло со ставками. Мое имя уже фигурирует. У главного входа почти никого, зато изнутри – рев и гвалт амфитеатра. Отсюда слышно.

Служебный вход не заперт. Влетаю, и путь мне моментально преграждает охранница. Белобрысая, веснушчатая, с блеклым хвостом на затылке. Я ее не помню, наверно, новенькая. Едва успеваю затормозить в метре от нее и протянуть ей обе свои выручалочки – пропуска в центральную городскую зону и в комплекс.

– Вот, госпожа.

У охранницы на конопатом лице недоверие. Очень большое недоверие. Она не привыкла к тому, чтобы эксмены врывались в комплекс, как к себе домой. Я ей не нравлюсь. Она с удовольствием поучила бы меня хорошим манерам, но начинает с того, что долго рассматривает пропуск и тщательно сверяет мое фото с оригиналом. Оригинал после бега выглядит неважно: тяжело дышит, красен, как обваренный, и для бойца с виду жидковат.

– Все в порядке, дорогая. Это свой.

Мама Клава. Вовремя.

Она толстая, с вечно потным мясистым лицом, кое-где покрытым нездоровыми лиловыми пятнами. У хозяйки аттракциона «Смертельная схватка» неизлечимая аллергия на запах мужского пота. Но дело свое она не продает, хотя любое появление в гимнастическом зале оканчивается для нее сущей пыткой. Подозреваю, что атавизмы тут ни при чем – просто она, как добропорядочная квочка, не мыслит своей жизни без патронажа над цыплятами-несмышленышами, шумными, бестолковыми и не всегда послушными. Можно добродушно покудахтать, а можно и хлопнуть крылом неслуха. Педагога из нее не получилось, вот она и пестует бойцов.

Эту аналогию я, естественно, держу при себе. Числиться у Мамы Клавы цыпленком в выводке не так уж плохо. В случае чего она и прикроет тем же крылом – от всего, кроме противника на ринге. Тут уж как сложится судьба. Иные везунчики ухитряются удержаться в аттракционе свыше десяти лет и выйти в отставку относительно целыми, еще пригодными для какой-нибудь простой и необременительной работы. Поломанные и плохо сросшиеся кости, травмированные внутренности, надорванные щеки и уши, разумеется, не в счет.

– В чем дело. Мама? Замена?

Охранница все слышит, каменеет веснушчатым лицом и заведомо готова прямо сейчас обеспечить мне один-два перелома в воспитательных целях. Но хозяйке обращение «Мама», давно и навеки сросшееся с именем, не кажется фамильярностью.

– Саблезубый споткнулся на лестнице, увезли с сотрясением мозга. – В голосе Мамы Клавы искреннее сопереживание. – Ладно, об этом потом… Дуй в раздевалку, оттуда сразу на ринг. Выручи Маму, за ней не пропадет.

Стало быть, для массажа перед боем нет времени. Ладно, не впервой. Перетерпим.

– Я должен сделать Тамерлана? – интересуюсь.

– Умница, – восхищается она. – Успел посмотреть букмекерские ставки?

– Конечно, Мама.

Она треплет меня по щеке:

– Ну давай, ноги в руки. Тамерлан уже на ринге, публика волнуется.

Бегу, послав охраннице воздушный поцелуй. Та в тихой ярости. Еще секунда – и она исчезнет, чтобы тут же появиться передо мною, да так, чтобы я сам напоролся на электрошокер. Мама Клава, ухмыляясь, берет ее под руку и начинает обычную воркотню насчет специфических особенностей местного контингента. Слыхали, знаем. «Привыкайте, милочка, привыкайте. Не обращайте внимания на их выходки. Эти бойцы, конечно, с виду не сахар, но на самом деле они все хорошо выдрессированы, уж вы мне поверьте… Наказать?! Что вы, дорогая! Если бы я наказывала их за каждую глупую проделку, смотреть мое шоу было бы невозможно, это я вам говорю. Всякое живое существо должно иметь отдушину, иначе оно перестанет работать как следует. Кнут и пряник, а как иначе? Покажите им мельком хотя бы крошку от пряника, и можете быть спокойны, они вас не подведут…»

Эта воркотня, впрочем, еще не значит, что по окончании боя мне не грозит чувствительный электрический удар или что-нибудь в этом роде,.– у охранниц свои понятия. У нас тоже. Не знаю, кто из бойцов ввел в стародавние времена эту глупую традицию, но послать охраннице воздушный поцелуй – дело святое. Нас бьют и током, и просто по морде, а случается, и по гениталиям, но традиция живет.

Уж что-что, а выделяться на общем фоне мне не следует ни в коем случае. Я рядовой питомец Мамы Клавы, только и всего. Боец по кличке Молния. Гладиатор.

Добежать до раздевалки, запереть в шкафчик городскую униформу, натянуть трико, накинуть на плечи желтый канареечный халат с ветвящейся молнией по спине – на все про все три минуты. Амфитеатр ревет, как вулкан, сейчас там начнется извержение. Пока что Тамерлан ублажает публику картинной игрой мышц и демонстрацией того, что и как он сделает со своим противником, но публика и без того достаточно разогрета, чтобы начать крушить все подряд, если второй боец сию минуту не появится на ринге.