Тысяча грез Стеллависты

Только это равнодушие и невозмутимость спасли ее в конце концов, выбив из колеи и обескуражив присяжных. Я же к тому времени уже давно перестал следить за судебным разбирательством. Конечно, я помогал Хаммету находить нужные справки и документы, но в основном просто открывал или громко захлопывал крышку его красного дипломата (он находил это прекрасным средством переключить в нужный момент внимание присяжных). Сам же я не отрывал глаз от лица Глории Треймэн, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь человеческий недостаток в этой безупречной маске, понять, кто же она такая. Конечно, тогда я был всего лишь обыкновенным мальчишкой и, как многие мои сверстники, был пленен мифом, созданным кинорекламой. Но я был уверен в своей великой любви «до гроба», и оправдательный приговор суда присяжных восстановил для меня вращение Земли.

Решение суда было явным издевательством над правосудием, но, как ни странно, адвокат Хаммет был убежден в невиновности обвиняемой. Как и многие удачливые адвокаты, он с начала своей карьеры придерживался принципа: правосудие должно обрушиваться на виноватых и оберегать невиновных. Держась этой аксиомы, он успешно провел множество дел и приобрел славу выдающегося адвоката, не знающего поражений.

* * *

Внизу Стамерс нажал на клаксон. Пора возвращаться. Я медленно обошел комнаты, обводя взглядом пустую спальню, гостиную, зачем-то провел рукой по гладкой поверхности стен. Понадобилось огромное напряжение души, чтобы память вернула мне все, что я помнил о Глории. Какое счастье теперь — ощущать ее присутствие в каждом уголке, каждой клеточке этого дома, сохранившего ее облик и потому ставшего мне таким близким. Даже призрак ее мужа не сможет быть помехой. Да, той Глории Треймэн, которая была моим кумиром, уже нет в живых, но этот дом хранит ее душу и ее облик.

Все прошло в общем-то спокойно. Фэй сперва пробовала возражать, но обещание купить ей норковую шубку за счет сэкономленных на покупке дома денег оказалось веским аргументом. Дом был куплен. Первое время я из предосторожности держал дом включенным на минимальное напряжение, чтобы избежать неминуемого конфликта двух женских характеров.

Я знал, что главной проблемой жизни в психотропных домах бывает сопротивление образов минувшего в памяти дома. Обычно ее решали, усиливая напряжение электросети, обслуживающей дом: чем выше напряжение, тем быстрее психотропная память освобождается от нежелательных эмоций, оставленных прежними хозяевами, от их привычек, страхов, сомнений. Я же хотел подольше сохранить присутствие Глории и поэтому не спешил. Но всего учесть я не смог. Да это и понятно: дух Глории был загадочен, он околдовывал меня, любое движение воздуха было наполнено ею, и именно поэтому я слишком поздно ощутил, что в доме жив еще чей-то дух — это был дух Майльса ван ден Стара, мужа Глории. Ее эхо слабело, оно исчезало на глазах, и тут я с жестокой ясностью понял, что мы с Фэй в ловушке и, увы, это было делом моих рук.

Наши обычные мелкие ссоры и конфликты, которые раньше кончались нежным примирением, становились с каждым днем все более злобными и обидными для обоих. Стены гостиной, в которой мы ссорились, долго дрожали и не могли прийти в себя, даже после того, как оба мы вполне успокаивались. Я с беспокойством и тревогой замечал это.

Постепенно мне стало понятно: затаенный, безысходный и мгновенно вспыхивающий гнев стен вызывал мужчина. Нетрудно было понять, что мужчиной этим был сам ван ден Стар. Он прожил в этом доме один лишь год, но оставил неизгладимый след, атмосферу слепой, враждебной всем и всему ненависти.

Постепенно, с божьей помощью, наша жизнь с Фэй стала входить в привычное русло, и тут я заметил, что моя скромная женушка весьма успешно вытеснила из дома сдержанную и бесстрастную Глорию Треймэн. Ее присутствие теперь почти не ощущалось, зато жестокий дух ван ден Стара давал знать о себе все настойчивее.

Я припомнил тот далекий судебный процесс и фотографии Стара, предъявленные обвинением и приобщенные к делу. Вот он, заносчивый и агрессивный, рядом с Лe Корбюзье и Ллойдом Райтом во время одной из встреч, где обсуждаются проекты застройки Чикаго и Токио, маленький тиран с тяжелой челюстью и нездоровым блеском выпуклых глаз, с приметой болезни щитовидной железы. Потом более поздние фотографии, сделанные уже здесь, в Пурпурных Песках, в семидесятые годы. Его вторжение в экзотический и безобидный мирок кинознаменитостей походило на вторжение акулы в аквариум с декоративными рыбками. Одно было несомненно — этот знаменитый архитектор, автор уникальных проектов, обладал сильной и целеустремленной натурой и одновременно необузданным и непредсказуемым нравом.

У нас с Фэй хватало собственных проблем, и появление злобного призрака ван ден Стара только усиливало напряженность наших отношений. Круг замкнулся и это не сулило ничего хорошего. Попытки восстановить дух былой безмятежности были тщетны. Раздражение мое росло, а вместе со мной накалялась грозовая обстановка в доме.