Тысяча четыреста восемнадцать дней(Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)

Правильно рассуждают немецкие генералы? А мы, выходит, не чувствуем грозной опасности? Чувствуем, конечно. Только наши маршалы решили сильную сторону противника превратить в слабую.

На деле это получилось так. Прежде чем начать наступление на центральном участке фронта, советские войска развернули боевые действия против северной группировки гитлеровских войск — в Восточной Пруссии[19] и против южной — в Венгрии[20]. Гитлеровское командование, когда начались эти операции, испугалось, что обе группировки будут разгромлены, и послало им подкрепления, сняв часть войск с… центрального направления. Других резервов у немцев не было. Да и не опасались гитлеровские военачальники несколько ослабить середину фронта — они все равно грозили нам ударом из Восточной Пруссии, даже более сильным теперь, потому что там стало еще больше войск. Но вот чего не смогли предвидеть фашистские генералы: советские войска не стали входить в Восточную Пруссию, а обошли ее по границе, встав полукольцом, фланги которого уперлись в Балтийское море.

Уничтожение фашистов, окруженных в Восточной Пруссии, затянулось до конца войны, бои там были упорные, кровопролитные, не случайно учреждена медаль «За взятие Кенигсберга». Но самым важным в этом деле было то, что враг уже не мог ударить с севера во фланг наших войск, начавших наступление на центральном направлении. Вот как получилось у нас: мы заставили гитлеровское командование перебросить побольше войск в Восточную Пруссию, которую мы потом окружили, а по ослабленному центру наносим удар, нацеленный в конечном итоге на Берлин.

«Штурм Кенигсберга». Фрагмент картины Ф. Усыпенко.

Медаль «За взятие Кенигсберга». Учреждена в июне 1945 г. Ею награждено более 760 тысяч участников боев в бывшей Восточной Пруссии.

Всего 23 дня потребовалось советским войскам, чтобы от реки Вислы дойти до реки Одер, преодолеть с боями больше полутысячи километров[21]. Наше наступление было необыкновенно мощным, а удары сокрушительными. Бывший гитлеровский генерал Меллентин писал об этом: «…русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи».

Фашисты сравнивали Германию со Священной Римской империей, хвастались сходством государств-агрессоров. Меллентин же вынужден был провести параллель иного рода. До краха фашистской Германии оставалось совсем немного. От Одера до Берлина было всего 60 километров.

Шестьдесят километров! Как это мало — полтора часа езды для танков, час для мотопехоты. Неужели наши дивизии не могли преодолеть их с ходу? Вот бы, как говорят, на плечах неприятеля ворваться в его столицу! Нет, такое, к сожалению, было невозможно. Наши дивизии поредели. Устали не только люди, но и машины, надо было менять изношенные моторы танков, стволы орудий, надо было пополнить части бойцами. Базы, из которых шло снабжение боеприпасами, продовольствием, располагались еще на старых местах, в полутысяче километров от новой линии фронта. Были и другие серьезные причины, остановившие нас. И надо считать удачей, что в одном месте, у города Кюстрин, войскам 1-го Белорусского фронта с ходу удалось переправиться через Одер, захватить на другом берегу плацдарм.

В общем, недлинная дорога до фашистской столицы оказалась очень и очень тяжелой. Когда она была пройдена, подсчитали, что на каждый километр пути в Берлинской операции в среднем расходовалось 1430 тонн горючего и 2000 тонн боеприпасов. А перед этим, в Висло-Одерской операции, каждый километр потребовал в среднем только 333 тонны горючего, а боеприпасов 250 тонн.