Тыквенная книга

Элла толком не собралась и, как айсберг, в задумчивости стоит посреди комнаты. Как ни складывай, вещи в чемодан не помещается. То для свитеров места не хватает, то для тетрадок, то для книжек. Книжки – больная тема. Их у Эллы целая сотня, и с каждой жаль расставаться. А ведь сынок Демидовых наверняка отнесёт их на помойку. Эх, надо было вчера в библиотеку сбегать! Может, часть удалось бы спасти.

И что делать с Тошкой? Вон он – сидит на подоконнике, положив голову на забытую варежку, любимую, розовую, очень тёплую. Следит, не сводит зелёных глаз.

– Ты ещё не готова? – руки в боки.

– Извините, – смущённо отвечает Элла.

– Извините? – гадюкой взвивается Марфа Ильинична. – Извините?! Издевается, поганка! Сколько можно ждать-то? Я покажу тебе «извините». В доме твоего дяди такие шуточки ни над кем не пройдут!

Девочка вжимает голову в плечи. Честное слово, Элла и не думала измываться над Марфой Ильиничной, но так уж получилось!

Покраснев с головы до ног, девочка быстро-быстро кидает в сумку вещи. Пару сиреневых носок забывает в комоде. Рваные колготки запихивает в сумку, а новые бросает в мусорное ведро, поздно спохватившись, всплёскивает руками и, ещё больше заливаясь краской, под суровым взором Марфы Ильиничны меняет их местами. Наконец, дело доходит и до Тошки. Элла ласково обнимает его и пытается посадить в ненавистную клетку-переноску, но кот бунтует, с размаху царапает Эллу и забивается под кровать. От тяжелого вздоха новой опекунши девочке не по себе. Она скорее ложится на живот и протягивает руки к рыжему беглецу, но тот лишь шипит.

– Ну, что же ты, Тошенька?

У подъезда тормозит неприметная серая иномарка.

– Всё. Закончили. Нам пора, – последнее Марфа Ильинична произносит с явным облегчением.

– Но мой кот! – отчаянно незадачливая хозяйка ещё чуть-чуть заползает под низкую кровать и кончиками пальцев достаёт зверя, но тот переступает через руки и прячется в другом углу, нагло сверкнув глазищами.

– Никаких котов. Поехали.

Марфа Ильинична резко выдёргивает Эллу из-под кровати, вручает ей чемодан и за свободную руку вытаскивает из квартиры. Последний, полный горечи и надежды взгляд, но кот и не думает мчаться следом.

Сын Демидовых тут же с облегчением задвигает засов. Слава богу, наконец-то, ушли. Только вот котяру оставили. С ним квартиру сдать будет сложнее. Ну, не беда! Скажем, на ближайшей помойке места хватит, да и пейзажи, ароматы там вполне кошачьи.

Эллу, как мешок с картошкой, усаживают на заднее сиденье. От обиды ей хочется расплакаться, но она боится схлопотать ещё рассерженных вскриков Марфы Ильиничны.

Шофёр поправляет зеркало, чтобы взглянуть на пассажирку, и возвращает на место. Элла замечает только его гладко выбритый подбородок, похожий на острый колышек. Марфа Ильинична, кряхтя и вздыхая, влезает в машину.

– Путь предстоит неблизкий. Укройся пледом и спи.

Эллу дважды просить не требуется. Переживать потерю Тошки, единственного друга, хочется в слезливом одиночестве обивки заднего сиденья.

«Я непременно тебя найду».

Марфа Ильинична тоже дремлет, и потому дорога предстоит без разговоров и скучная. А выяснять что-либо о дяде не хочется. Если ей не разрешили забрать кота, то что хорошего можно ожидать от неожиданной семьи? Наверняка, у них даже библиотеки нет. Ни одной книги. Ни одной чужой воображаемой жизни.

Элла кутается в плед с головой и проваливается в сон.

Приезжают вечером. Вокруг тишина, точно в глуши. Элла сонно потягивается и выбирается из машины.

Десятки фонарей-тыкв вырывают из мрака ночи чёрный трёхэтажный особняк на холме. Заострённая, похожая на шпиль крыша, несколько едва различимых в темноте флюгеров и блестящих громоотводов. Стену дома обвивают тыквенные стебли с намечающимися завязями. В окнах горят свечи в выдолбленных из тыкв подсвечниках, как в Канун Дня Всех Святых. Из каминной трубы валит густой дым и заслоняет звёзды сизым полотном.

Водитель встаскивает девичий чемодан на скрипучее крыльцо.

– Всё. До встречи. Удачи, юная Норкина.

Садится в машину и уезжает.

Холодная и костлявая рука Марфы Ильиничны опускается на плечо Эллы.

– Это твой новый дом, Элла.

Девочка вздрагивает и оборачивается на домоправительницу. В свете высокого газового фонаря и дымки звёзд Марфа Ильинична резко напоминает Бабу Ягу: с изогнутым зигзагом носом, густыми бровями и злым огоньком в глазах. Элла моргает, и видение рассеивается. Перед юной мечтательницей вновь лишь старая уставшая женщина.

Экономка провожает Эллу в спальню на втором этаже. Света не зажигает, и они всё время двигаются в полутьме, что сверкает десятками зелёных глаз. Элла подпрыгивает и тихонько взвизгивает, когда нечто пушистое ударяет её по ноге. Марфа Ильинична шикает.

В сумраке Элла нащупывает кровать и садится, сбрасывает старенькие замшевые ботинки. От них ужасно устают ноги: малы становятся. Элла давно решила их оставить у подъезда, чтобы нуждающиеся забрали, но так и не успела. А покидая квартиру Демидовых, так торопилась, что случайно всунула ноги в не ту обувь и страдала всю дорогу от машины до спальни. Какое блаженство их снять!

Элла падает на подушку.