Ты украл мою жизнь, предатель (СИ)

Это его пугает. Он пробовал. Пытался не раз. Хотел вытравить из себя ее образ. Ничего не получалось. Будто околдовала его жена, что ли. Только с ней просыпаются его желания, только с ней, он может дышать, а сердце на время сбрасывает каменные оковы, и ощущается почти живым.

Арсен надеется, что продет время, с него спадет морок, и женщины вновь появятся в его жизни. Не постоянные спутницы нет, так одноразовые игрушки. Как было до Тео, так будет и после. Ему просто надо время.

Так он себя успокаивает. Иначе… иначе… об этом лучше не думать.

Для реализации его планов, ему все же нужна была женщина. Именно поэтому в его доме появилась Елизавета. Она была подругой Андрея, в фирму которого Арсен влил немало бабла. Андрюха был предан ему, заглядывал в рот и за десять лет их знакомства ни разу не подвел.

Арсен предложил деньги, расширение бизнеса за аренду Андрюхиной бабы. Этот вариант казался ему более безопасным, так как она занята, и не будет лезть к нему в штаны и строить иллюзии. Он был уверен, что Андрей все ей объяснит, втолкует в куриные мозги правила игры.

Как оказалось, плохо объяснил. Ничего не втолковал. А ведь Елизавета с Андрюхой уже лет пять как вместе. О любви своей лапшу вешали. Вот она бабская душонка, унюхав более выгодную партию, курица мгновенно переметнулась. Предала и Андрея и все, что он для нее делал.

Впрочем, лучше сейчас, чем потом, подставила бы его по крупному. Злость отпустила Арсена. Так даже лучше. В доме без курицы ему однозначно будет дышаться легче. Она портила воздух.

Стены дома еще хранят смех Тео… ночами Арсен его слышит…

Заставив себя закончить текущие дела. Совершив все необходимые звонки. Услышав доклад охраны, что Елизавета покинула дом, Арсен выходит в гостиную, где на машинке, под присмотром няньки катается его сын.

Эта картина невольно воскрешает давние воспоминания… Точно так же много лет назад Тео рассекала на машинке по саду огромного особняка ее родителей. Машинка была проще, другого цвета, но счастливое лицо девчушки тавром отпечаталось в мозгу.

— Папа смотри, как я умею! — кричала на, лихо разворачиваясь.

Сейчас его сын проделывал то же самое. И в этот момент, он как никогда походил на свою мать.

Арсен кивает няне. Улыбается сыну. И спешит покинуть гостиную. В груди разрастается боль. Воспоминания начинают кромсать с особой жестокостью.

Именно тогда, много лет назад, катающуюся в машинке, улыбающуюся и счастливую он увидел Теону впервые. Именно тогда, Арсен возненавидел ее всеми фибрами своей души.

Мобильный вибрирует в кармане. Он смотрит на экран. Морщится. Принимает вызов:

— Слушаю.

— Арсен, когда мы с женой сможем увидеть внука? Мы соскучились, — голос отца Теоны звучит дружелюбно, очень мягко. — Да и тебя бы увидеть хотели, дорогой.

— К Димке нельзя. Лучше на могилу к дочери сходите, — бросает равнодушно и отключает вызов.

Глава 22

Теона

Я настолько ошарашена, что не в состоянии собрать мысли в кучу и выдавить хотя бы какой-то звук.

Дикарь нависает надо мной. От него исходит древесно-табачный запах. Мой нос тут же определяет, что это довольно дорогой парфюм. Глаза странные, толи серые, то ли голубые, а может вообще зеленые. Они меняются. Переливаются и приковывают к земле. У меня на ногах будто оковы выросли.

— Где Наталья? — рычит мне в лицо.

Такое ощущение, еще немного и шею мне перегрызет.

— Вы кто? — наконец выдавливаю из себя.

В голове рождаются картины, одна страшнее другой, и лучшая из них, это он просто сворачивает мне шею.

— Я спросил, где она? Не строй из себя идиотку! — сопит, ноздри раздуваются.

Я продолжаю жадно хватать ртом воздух, не в силах ответить хоть что-то. И что отвечать? Рассказать правду? Ему?

Дикарь выхватывает у меня сумочку из рук и бесцеремонно там копается. Достает паспорт. Разглядывает его. Морщится, глаза кровью наливаются.

Тычет им мне в лицо.

— Откуда это у тебя?

— Это… — дальше снова замолкаю.

Сказать, что это мой паспорт — это подписать себе приговор. Он по всей видимости знал эту Наталью, и врать не имеет смысла.

— Хватит блеять! Отвечай на вопросы! Мое терпение не безгранично! — орет так, что едва перепонки не лопаются.

— Не кричите… — хриплю.

Он берет меня за руку. Тащит к дивану, бросает на него. Сам быстрым шагом направляется на кухню. Через минуту возвращается со стаканом воды. Сует мне в руки.

— Успокойся. Перестань зубами чечетку отбивать. Если ты будешь откровенна, то я сохраню тебе жизнь, — говорит так, будто собирается осыпать меня дарами с ног до головы.

Стоит около дивана, скрестил руки на груди, одет во все черное. Джинсы подчеркивают огромные накачанные ноги, под футболкой бугрятся мышцы, куртка расстегнута.

Дикарь, другого слова и не подобрать. Невольно смотрю на руки, пальцы длинные, сильные, ему двух секунд хватит, чтобы расправиться со мной.

Вывод — не злить дикаря.

— Как можно отказаться от столь щедрого предложения, — сарказм срывается быстрее, чем успеваю прикусить язык.

— Не в твоем положении язвить, — хмурится. Глаза непонятного цвета темнеют.

— Я не знаю, — делаю глоток воды, прочищаю горло, — Кто такая Наталья и где она сейчас.