Ты у меня одна или Призрачная любовь (СИ)

Вой приближался. И Лада остановилась. Если волк преследует ее, то лучше встретить его, видя глаза животного. А еще лучше — внушить, что она такой же волк. Надо только поймать его взгляд.

Волк увидел ее и, зарычав, остановился прямо напротив нее.

Лада стала «считывать» волка и проговаривать про себя: «Я такая же. Я — это ты».

Волчонок, маленький, неуклюжий забился под корягу и смотрел, как люди с вилами, топорами расправлялись с его семьей. Вот упала мать. Он тихонечко заскулил, но тут же вспомнил приказ отца — сидеть тихо и не высовываться, что бы ни произошло. Отец оборонялся, кидался на налетчиков, но устоять против стольких нападавших никак не мог. Кровь стекала уже ручьями из ран, и, получив очередной удар, отец упал. Прежде чем закрыть глаза, повернул голову в его сторону, и волчонок понял его приказ.

Было так страшно. Было так больно. Мама. Отец. Хотелось скулить, хотелось броситься к своим родным, но… нельзя.

Рядом кто-то скулил. Кто? Эрмит вернулся из прошлого. Перед ним сжавшись, скулила Лада. Эрмит помнил свою боль, он никому бы не пожелал пережить такого, что пришлось пережить ему. Но эта… эта заслуживает и не такой встряски. Глаза Лады были бессмысленными, только боль и страх плескались в них.

Эрмит подхватил девушку на руки и попробовал нести ее к лагерю. Но та забилась, начала сопротивляться, даже пыталась укусить. Тогда Эрмит обвязал веревкой, захваченной с собой, руки девушки, между ладонями протянул поводок и потянул ее. Она упиралась, скулила, но потом послушно двинулась за поводком. Идти было нелегко. Лада постоянно спотыкалась, падала, скулила.

Эрмит по своей натуре был добрым, и жалость стала заползать в душу. Ему уже захотелось привести ее чувство, вернуть в свое сознание, когда он услышал, как к нему торопится на помощь Индис.

Он остановился и выдохнул. Так тяжело ему на душе давно не было.

— Держись, Эрми, я рядом. — Выбежал к нему Индис.

— Ох, — выдохнул он, — загонял ты меня. Я же просил не торопиться.

Потом посмотрел на скулящую девушку.

— Ты сделал так, как я просил?

— Да, я вспоминал, как был щенком, а моих родителей убивали.

Эрмит сел и обхватил голову.

— Эрми, все в прошлом. Ты молодец. Ты справился, ты вырос, и родители гордились бы тобой!

Эрмит сидел и, раскачиваясь, вспоминал родителей.

— Эрми, посмотри на меня. Отпусти прошлое.

Эрми перевел взгляд на Индиса и опомнился.

— Все, я в порядке.

— Хорошо.

— А ее в себя будем возвращать?

— Нет. Это ее наказание. И пока мы не придумали, как нам дальше с ней быть, пусть она побудет волчонком.

— Индис, это такая боль и страдания, мне ее жалко.

— Эрми, она не знает, что такое сострадание, сочувствие, она никого не пожалела бы для достижения своих целей. Это зло. Поверь мне и не относись к ней, как к нормальному человеку. Считай, что это ее воспитание.

Вдвоем потихонечку они довели девушку до лагеря и закрыли ее в пустующей комнате. Лада забилась в угол, свернувшись клубочком. Дарина, посмотрев на это, вернулась с одеялом, которое постелила на пол, и миской с едой.

— И ты ее жалеешь, — вздохнул Индис. — Что же мне делать с вашими добрыми сердцами…

Глава 51

— Девочка моя, я не хотела причинять тебе боль, я просто очень беспокоилась за тебя, за твой дар, вот и переусердствовала. Опасность миновала. Ты возвращайся.

— Митя меня любит, и мы с ним одно целое. Нас нельзя отрывать друг от друга.

— Да. Я ошиблась. Не только вы можете ошибаться. Мне как-то иначе нужно было защищать тебя. Поступай, как подсказывает тебе твое сердечко. А я, я буду доверять тебе.

— Митя болен, моих сил не хватает, чтобы помочь ему справиться.

— Алья, ты знаешь, что делать. Беги к моему источнику. И себя не забудь восстановить.

— Благодарю, Благодетельница.

***

Маша с Володей тихонько, чтобы не разбудить Дмитрия, спорили в соседней комнате, когда услышали голоса из комнаты Дмитрия. Переглянувшись, они поспешили к нему. И Маша застыла в изумлении на пороге. Володя чуть не снес ее, а потом и сам опешил.

В комнате Митю, одной рукой обнимая, другой поила какая-то незнакомая девушка.

— Ребята, — счастливым голосом позвал их Дмитрий, — знакомьтесь — это моя Алья.

Девушка обернулась и улыбнулась и, кажется, светлее стало от этой улыбки в комнате.

Первой опомнилась Маша и протянула руку:

— Я — Маша, а мы не услышали, как Вы зашли.

Дмитрий засмеялся.

— Я — Володя. Мы сотрудники и друзья Дмитрия. Вот помогаем ему справиться с болезнью.

— А он, я думаю, уже здоров. Ведь так, Митя? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да. Сейчас встану.

— Ну, нет, — запротестовала Маша. — Пусть сначала врач посмотрит. Вы не знаете, что с ним вчера было.

— Знаю, — тихо ответила Алья, — но спорить не буду. Пусть ваш лекарь подтвердит.

Митя улыбался и не отпускал руку девушки, заглядывая той в глаза.

Маша с Володей переглянулись и оставили их одних.

— Раз он проснулся, надо его покормить, — засуетилась Маша, спеша на кухню.

— И меня можно тоже, — пошел за ней Володя.

— Скажешь тоже, я же только недавно тебя кормила, — заворчала Маша, разогревая бульон.

— А мне так нравится, когда ты заботишься обо мне, — и Володя попробовал приобнять девушку.