Ты следующий

Марксизм, то есть «научный коммунизм», учил, что существует три источника: немецкая классическая философия (Гегель и Фейербах), английские политэкономисты (Адам Смит и Давид Рикардо) и французские социалисты-утописты (Фурье и Прудон). Эти три источника так глубоки и широки, что в них может утонуть любой из нас.

Возможно, это и есть три источника марксизма — но только не коммунистического идеала, который невообразимо всех их старше.

30. У коммунистического идеала (или воззрения) есть два непересыхающих источника, сокрытых в человеческой сущности: эгоизм и альтруизм. Зависть, желание присвоить чужое — и благородный порыв разделить свое счастье и блага с другими. Эта глубокая двойственность идеала, заложенная в самих корнях добра и зла, возможно, происходит от дуалистичной природы нашей души.

«Самое лучшее и самое худшее на свете!» Речь тут идет о языке. А он начинается с «Я» и «Мы». Вот найдешь решение этой магической задачи — и наконец узнаешь, что же такое СЧАСТЬЕ…

•

Вот так, заживо погребенный в снежной сумятице и звездной ясности, я и обсуждал со своим одиночеством те ошибки, которые привели меня сюда. В чем, черт побери, меня подозревали?! Одни и те же мысли осуждали и оправдывали меня. Одна и та же идея человеколюбиво привлекала меня, а потом с ненавистью отталкивала. Как будто меня пленила какая-то безумная вакханка, которая с любовью отдавалась мне, но готова была убить, если я произнесу хотя бы одно искреннее, правдивое слово. Даже если это слово будет про мою ответную любовь. Может, она знала что-то ужасное, чего не знал я? Но что может быть ужаснее того, что было известно всем?!

И тогда я чувствовал, что меня зовет прошлое. И шел на его зов, подобно человеку, который ищет потерянное. Какое-то время этот обратный путь плутал внутри меня. Я становился ребенком. Вспоминал самые-самые ранние впечатления. Я вспоминал, как непросто мое сознание привыкало к этому физическому телу и как моя душа боялась этого мира. Потом обратный путь покидал меня, и я осознавал, что будущее непрестанно пересекается с прошлым. Совсем как циркулирующая в фонтанах вода.

И чем больше я повторял: «Это не апология! Это не апология!», тем лихорадочнее защищал самого себя. Я хотел выдержать. Занимался йогой. Дышал глубоко и очищающе. Стоял на голове. Потом стрелял из лука. Занимался с эспандером… Но все эти старания я прикладывал лишь затем, чтобы выдержала моя душа. За нее я боялся.

В настоящем душа невидима. Но достаточно подумать о прошлом или будущем, как ее существование становится неоспоримым. Потому что в этих измерениях нет физических тел. В них существует лишь она.

И я выходил с ней на улицу. Снова и снова взбирался на голый холм и осматривал окрестности. Вот они, фракийские могильники, гробницы таинств. Сейчас на их верхушках не горят огни. И по равнине не мчатся колесницы. А вот старые заброшенные сельские церкви. Они ясно очерчены в кристалле зимнего солнечного света. Но ни с одной колокольни не доносится колокольного звона. Языческая тишина царит вокруг меня. А ироничный внутренний голос шепчет мне: «Ну и по ком не звонит колокол, дружище? Колокол не звонит по тебе».

Во время моего глухого февраля «Битлз» совершили турне по Америке. Огромная толпа поклонников (целых 25 000) встречала их в аэропорту, который уже носил имя Кеннеди.

Марк Шагал расписал купол Гранд-опера. А Гор Видал завершил «Юлиана Отступника» — повествование об императоре, которым завершилась античность, побежденная Галилеянином.

Из «Основ античного коммунизма»

1. Из всех общественных формаций больше всех напоминает коммуну Олимп — общежитие богов. Та же строгая иерархия. То же строгое распределение должностей. Та же борьба за власть. Много интриг. И в придачу — большая скука. Общие блага. Свободная любовь. И культ в основе культуры.

Орфизм, использующий тот же древнегреческий пантеон, разоблачает «Счастливое общество». Все его пророки (Орфей, Пифагор, Платон и др.) ездили в Египет и там черпали самые важные «тайные знания». Платон не удержался и подсказал нам, что «Основы античного коммунизма» утонули вместе с Атлантидой. Возможно, поэтому и наш «Остров Утопия» постоянно идет ко дну при постоянном светопреставлении.

2. В начале были добожественные стихии Хаос и Хронос. (Философы будут говорить о Пространстве и Времени, а затем «обнаружат», что Вселенная хаотична.)

В утробе Хаоса зародилось Мировое Яйцо. Оно росло и охватывало все вокруг. Земля и Небо стали его скорлупой. Сегодня говорят о Большом взрыве одного атома, из которого возникла Вселенная.