Ты следующий

Вразрез с моими предварительными планами и заклинаниями, эта книга получилась самостоятельной. Не то чтобы она была первой или второй частью чего-то, хотя и до и после нее тоже существовали и существуют слова. Есть даже другие романы с теми же героями. Что поделаешь? Сама наша жизнь — настоящая и цельная — кажется только частью чего-то более значительного. Но и она, наша жизнь, должна быть начата и закончена как первая и единственная.

В этой книге я попытался исповедаться, рассказать о том, как человек может стать коммунистом и как поэт может оказаться на вершине власти.

Как у сердца и у всей вселенной, так и у любой жизни тоже два такта.

Первый — это взрыв, толчок, взлет. Это у меня происходит спонтанно. Иногда мне кажется, что в моей судьбе задействовано много странных случайностей и значительное количество вполне разумных усилий. Но в другой раз мне представляется, что все происходило абсолютно естественно и предсказуемо. Поэтому я назвал свою книгу «Ты следующий». И я верю, что она может принести кому-нибудь пользу.

Второй такт — судорога, возвращение, приземление — стоил мне многих сознательных усилий. А это, по-моему, уже совсем не естественно. Ведь тела падают, подчиняясь законам гравитации. Ведь и энтропия развивается тоже сама по себе? Почему же тогда мне приходилось прилагать столько усилий для того, чтобы спуститься?

Если мне отпущено еще немного времени, придется найти ответ на этот вопрос в следующей книге, которая, возможно, станет чем-то вроде третьей части, не потеряв при этом своей самостоятельности. Думаю, что я должен написать ее по нескольким причинам.

Я обязан рассказать об эксперименте, который мы проводили вместе с Людмилой Живковой, потому что ее деятельность похоронена в невероятных легендах, малопочтенных выдумках и еще более малопочтенном молчании.

Еще один неоспоримый долг — это Софийские всемирные встречи писателей. Национальное богатство, оказавшееся на помойке. Бисер, который метали перед свиньями.

Мне нужно рассказать о невероятных вещах, которые я узнал за время нашей долгой дружбы с ясновидящей Вангой.

И наконец, я должен поведать о крушении системы. О Большом взрыве. Сомнамбулического видения, которым начинается эта книга, — недостаточно.

Что касается моей собственной судьбы, я не думаю, что она представляет собой нечто важное. Если кто-нибудь ею заинтересуется, он найдет ее полное отражение в моей поэзии. Все остальное — бегство от политики, мучительный спуск с вершины — можно рассказать в нескольких словах. Вот что произошло после тех событий, которыми оканчивается эта книга.

Пока я был в ОФ, мой номенклатурный ранг усаживал меня в президиумах выше министров. А как предсказывал знаменитый Николай Антикаджиев (еще один житель города Петрич): «Эти сейчас видят лишь номер на твоей спине и никогда тебе этого не простят».

Когда умер Георгий Трайков, на его место был выбран Пенчо Кубадинский. Он изъявил желание работать со мной. Но я уже обещал Людмиле Живковой, что примкну к ее команде. Тодор Живков был сильно озадачен, когда я заявил, что хочу уйти с поста в ОФ. Как будто он не был осведомлен о личных пасьянсах его дочери! Деградация, на которую я шел, озадачивала и выглядела подозрительной. Какое-то время спустя, объясняя свои идеи по кадровой перестановке, на вопрос: «А что будет с Левчевым?» — Живков ответил: «Левчев вернется туда, откуда пришел».

И я пошел туда, откуда не приходил и куда мне не стоило идти: в Министерство культуры, где стал первым заместителем Людмилы Живковой. Ее команда казалась блестящей. Но, по существу, это был оркестр из солистов. При этом, как в анекдоте, одни мечтали поиграть на скрипке Страдивари, а другие — дотронуться до пистолета Дзержинского. Пока дирижерская палочка двигалась прямо у них перед носом, гармония была трогательной. Но как только Людмила поворачивалась спиной, каждый начинал играть что ему вздумается. Я чувствовал себя ужасно одиноким в этой претенциозной группе.

Стояла осень 1979 года, когда однажды вечером Людмила Живкова вызвала меня к себе в кабинет, чтобы поговорить. Она попросила убрать ручку и блокнот, потому что разговор пойдет о деле исключительно важном.

— Почему ты так сильно хвалишь моего отца? — начала она свое неожиданное нападение. — Зачем ты его постоянно цитируешь? Ты ведь ему ничем не обязан, чтобы так поступать!

Хотя я был сильно шокирован, я все же заметил:

— Нет, обязан! Он спас мне жизнь, когда вытащил из села Бяла Карловской области, где я мог бы прозябать до сих пор.

— А кто тебя туда заслал?! — Ее голос был острым и холодным, как инструмент стоматолога.

— Извини! — сказал я, смутившись. — Я что-то не могу понять смысл нашего разговора. В нем есть что-то абсурдное. Выходит, что я защищаю твоего отца, а ты меня в этом упрекаешь. Впрочем, я себя неважно чувствую и, может, поэтому чего-то не понимаю.

Людмила засмеялась: