Ты ненадолго уснешь...

Это слово отец выплевывал, словно комок мокроты, которую долго не мог отхаркнуть. Илай Купер не упускал возможности подчеркнуть, насколько несерьезный выбор сделал его сын, но без оскорблений, не унижая достоинства, не прилюдно, потому что продолжал любить Бенедикта и лелеял надежду, что тот одумается.

Период «взросления», которые подстегнуло критическое финансовое положение, немного затянулся и высокие мечты о Пулицеровской премии со свистом покатились в пропасть, вполне, земных потребностей, от которых было очень трудно отделаться, учитывая к какой роскоши привык Бенедикт.

Этот автомобиль был нескромно заявлен в списке подарков на тридцатилетие, когда любое желание воплощалось без труда, учитывая насколько бездонными были карманы отца. Вспоминая те времена, Бенедикт не испытывал особых угрызений совести, но прекрасно понимал разницу между тем раздолбаем, которым он был, и тем человеком, которым он стал.

Профессия модного фотографа быстро вернула ему возможность с головой окунуться в мир прекрасного, а красоту Нэд ценил и понимал, будто это было врожденным чувством. О таком не поговоришь с отцом, который был строг и с гордостью относил себя к консерваторам. Признаться ему в том, что композиция фотографии есть нечто со смыслом, было разнозначным тому, чтобы отнести себя к сексуальным меньшинствам.

Без специального образования никто не отел брать симпатичного парня на должность фотографа и ему пришлось на последние деньги бегать и «продавать» свое портфолио, пока в модной индустрии не пронюхали, чей отпрыск пытается пробиться в жестоком мире.

Зачесанные назад светлые волосы, и серо-голубые глаза, спортивное телосложение, высокий рост и сдержанная манера в общении, добавили Бенедикту комфорта в жизни, а пристрастие к красоте, подгоняло под единое клише всех его временных спутниц.

Что-что, а легкое предубеждение на счет женщин явно передалось по линии отца. Мать не блистала умом, но обладала поистине необъятным сердцем, что компенсировало некоторые ее нелогичные и чисто женские поступки, с сестрой было все сложнее. Шэрил была без пяти минут гением и с легкостью управлялась в компании отца с руководящим постом, но бедняжке пришлось доказывать свою профпригодность, борясь с самым упертым человеком, которого когда-либо носила земля, которому и можно было бы возразить, но она слишком хорошо знала, какую «бытовую» роль отец отдавал всем женщинам.

В приглашениях провести фотосессию, после этого отбоя не было и Бенедикт, с трудом проглотил первый головокружительный успех. Много позже его работы начали хвалить некоторые именитые фотографы и журналисты, но они же хоронили его энтузиазм, цокоя языком на неправильный, но денежный выбор сферы деятельности в империи глянца..

Пять лет и упорная работа, воплотились в совершенно определенный результат, который слушался малейшего нажатия на педаль газа. Бенедикт не хотел хвастаться.

Он же не хвастаться едет?!

Глянув на себя в зеркало заднего вида, Нэд нахмурился и тут же махнул головой, будто вел диалог сам с собой. Единственное, что его сейчас волновало — это реакция отца. Мысль о том, что Бенедикт ничего не может добиться в жизни самостоятельно, и даже не догадывается сколько трудностей выпадает людям, которые не родились с серебряной ложкой во рту, втиралась в сознание слишком долго и сыграла свою роль.

Утереть нос?

Да!

Именно так.

По-мальчишески, мелочно и Бенедикт понимал, что потом будет испытывать довольно гадкое чувство малохольства, но, увы, остановиться он уже не сможет.

Заявленное семейное барбекю, с озвученным сюрпризом с его стороны отменить невозможно.

Последний поворот и «Ягуар» притормозил около кованных массивных ворот, которые должны были внушить мысль каждому, кто перед ними представал, что здесь живут далеко не простые люди.

Это дизориентация, впрочем, быстро сходила на нет, когда визитеры добирались до дома Куперов, который был укрыт от глаз великолепным садом. Особняк был отстроен почти девяносто лет назад. Широкий, полуторо-этажный с роскошной черепичной крышей, отделанный балками и облицованный кирпичом, он являл собой величественное зрелище, но довольно сдержанное.

Этот дом Нэд любил всем сердцем и не знал места уютнее.

Его обитатели суетились с восточной стороны, где находилась беседка, бассейн и современный гриль, на котором без преувеличения можно было зажарить карликового бизона. Гул мощного мотора не мог не привлечь внимание мужчин, в которых Нэд безошибочно узнал отца и мужа сестры — Тима Уилсона.

Завидев машину, эти двое медленно развернулись и почти синхронно сложили руки на груди. Их взгляды застыли, а лица немного вытянулись, но невозмутимость одержала бы сокрушительную победу, если бы Кэтрин Купер, не огрела обоих по спинам, свернутым полотенцем.

Ее лицо раскраснелось, а глаза горели праведным огнем. Эта женщина не признавала того факта, что в ее доме может кто-либо готовить кроме нее самой, а потому подпольная, тихая и деликатная война с мужем, по поводу найма профессионального повара, закончилась сокрушительным фиаско со стороны главы семейства.